После финала

Я ем заварной крем, стараясь не показать своего волнения. Брианна долго молчит, а я прокручиваю в голове все возможные варианты нашего разговора, отметая их один за другим. Я хочу сказать ей, что ее мама спасла меня. Что она снова заставила меня улыбнуться, что без нее я никогда не буду счастлив. Без нее я, возможно, по-прежнему прятался бы под розовым одеялом. Мне хочется сказать ей, что только Блэр может рассмешить меня, как это раньше делала Пипа. Но ведь Брианна еще ребенок. Поэтому я молча ем свой крем, а она поглощает мороженое, и каждый из нас погружен в собственные мысли.

– Мы занимались английским, – сообщает Брианна после пятиминутного молчания, нарушаемого лишь звяканьем наших ложек. – В школе, – добавляет она, подняв на меня глаза.

– Здорово.

– А Мария Перес подвернула ногу на физкультуре, и ее увезли на неотложке.

– А вот это уже не здорово.

– Никто не любит Марию Перес, – пожимает плечами Брианна.

Глава 50

Пипа

2017

Скамейка стоит на холме напротив парка, куда мы с Максом приводили Дилана. Мы как раз играли там, когда пришли плохие новости из больницы. Мы с Диланом сидели в песочнице, у меня зазвонил телефон, и я, зажав одно ухо, отошла чуть в сторону от резвящихся детей.

«Мы получили результаты анализа крови Дилана. С вами хочет поговорить консультирующий врач. Когда вы сможете приехать? Нет, завтра поздно. Вам лучше приехать сегодня».

Скамейка сделана из тикового дерева. У нее изогнутая спинка и гладкие подлокотники. На ней – серебряная табличка, которую я начищаю рукавом всякий раз, когда прихожу сюда.

«Дилан Адамс 05.05.10–16.04.13»

Мы развеяли прах Дилана вместе с горстью семян луговых трав. Теперь вокруг скамейки растут дикие цветы, наполняя воздух ароматом, на который слетаются пчелы. А лютик и примула расцветили землю пятнышками солнечного света.

– Мама!

Грейс год и два месяца, и каждый день приносит ей новые открытия.

– Я вижу! Молодец!

Сегодняшнее заключается в том, что, если отвернуться от мамы и, наклонившись, посмотреть между ног, мама окажется вверх ногами. А если наклониться еще больше, то сделаешь кувырок и окажешься сидящей на земле. Грейс проделывает это раз за разом, пока у нее не начинает кружиться голова.

Я смотрю вниз на детскую площадку, где какая-то женщина пытается справиться с несколькими маленькими детьми. В то время как один из них стоит у ворот, второй бежит к качелям, а третий делает попытку сбежать. Четвертый стаскивает пальто, только что надетое на него матерью. Мне это напоминает отару овец, не слишком успешно охраняемую овчаркой, и я невольно улыбаюсь. Со стороны стоянки появляется мужчина. Миновав площадку, он начинает взбираться на холм.

– Грейси, твой папа идет.

Не завершив очередной кувырок, девочка падает на четвереньки и только потом, чуть пошатываясь, встает.

– Папа!

Грейс бежит к нему вниз по дорожке, и я напрягаюсь, ожидая неминуемого падения, содранных коленок и громкого рева.

Но Макс, предвидя это, бежит ей навстречу и успевает подхватить дочь на руки, по-медвежьи обняв ее, прежде чем опустить на землю. Они поднимаются на холм, держась за руки, и я слышу, как Грейс что-то лепечет ему на своем собственном языке.

– Привет, – говорит Макс, целуя меня в щеку.

Развод требует обоюдных усилий, и я очень рада, что мы с Максом не только общаемся, но и остались друзьями. Лучшими друзьями, потому что я не хочу знать подробностей его отношений с Блэр, а он, как мне кажется, не стремится узнавать что-либо о наших с Ларсом. После рождения Грейс они несколько раз встречались, соблюдая взаимную вежливость, но до совместных походов в паб дело вряд ли дойдет, что вполне естественно. Макс по-прежнему живет в Великобритании, но много времени проводит в Чикаго. Мы с Блэр общаемся в фейсбуке, что очень современно и цивилизованно и означает, что я больше не позволяю себе фотографироваться со спутанными, словно у куклы Грейс, волосами и без косметики на лице.

– Проголодались?

Я открываю корзинку, которую притащила на вершину холма, и расстилаю коврик для пикников.

– Грейс, ты не поможешь мне выложить продукты?

Она вынимает батон, хумус, оливки, паштет и сыр, пробуя все подряд, прежде чем найти для всего этого место на коврике.

Встав на колени рядом с Грейс, Макс открывает рюкзак и достает из него три пластиковые кружки, маленькую бутылку шампанского и коробку яблочного сока. Кружки он ставит на скамейку, чтобы легче было разливать напитки.

В его квартире, расположенной в получасе езды от нашего дома, есть розовая детская для Грейс, полная ее одежды и игрушек. Один раз в две недели, когда я ухожу на работу, Макс остается в нашей бывшей гостиной. Он продолжает работать в английском офисе своей компании, потому что Честер в конце концов согласился на просьбу Макса проводить больше времени в Великобритании. Иногда, приходя домой, я обнаруживаю, что Макс приготовил ужин и мы едим его вместе. Как ни странно, теперь мы ладим гораздо лучше. Я часто думаю, что мы развелись очень вовремя, словно кто-то открыл крышку кастрюли, не дав убежать вскипевшему содержимому.