После третьего звонка

- Вникла? - поинтересовался Крашенинников и торжественно перешел к следующему пункту: - Утешительные песни: "не переживай, всякое бывает", "не грусти: все еще впереди", "не надо печалиться: вся жизнь впереди, вся жизнь впереди, надейся и жди", "Грустить не надо, пройдет пора разлуки", "Радость ли встретишь, горе ли встретишь - только тряхни озорной головой", "не унывайте, пройдет три года", "Радость у нас впереди, позади - печаль", "Верю, что увидимся с тобою мы, чтоб не расставаться никогда" и "Если верить ласточкам, завтра будет радостным, завтра будет радостным, завтра будет праздником..." Это все оптимисты высшего разряда, Танюша, не нам чета. В них жива святая и светлая вера в будущее! - Виктор взглянул на Таню. - Встречу они почему-то всегда назначают в одно и то же время: в девятнадцать ноль-ноль! "Жду тебя на том же месте в понедельник в семь часов" и "Завтра снова назначим мы встречу в семь часов у Никитских ворот"! Иногда они даже терзаются вопросами типа: "Что тебе подарить?", "А где мне взять такую песню?", "Ну как же так могло случиться, что мы не виделись давно?", "Зачем ты снова повстречался?" и "Куда уехал цирк?" Хотя на последний вопрос ответ как раз хорошо известен: цирк с Алексеем уехал на Волгу. Вообще ездить мы любим: то "сяду в скорый поезд", а потом "на дальней станции сойду", то "я еду за туманом", а то с серьезными намерениями "увезу тебя я в тундру!" Тебе не надоело?

- Продолжай! - сказала Таня. - Где и когда я еще смогу услышать подобный детальный анализ?!

- Нигде! - горделиво согласился Крашенинников. - Я могу болтать до бесконечности, но уже устал, поэтому заканчиваю. Остро ставится проблема начала. Тут и вопрошают: "С чего начинается Родина?", и утверждают: "Все начинается с любви" и "Утро начинается с рассвета" - ну, это у кого как! И просят: "Чтобы день начинался и кончался тобой!" Просьб и молений в песнях неслыханное множество. Видно, у нас очень неблагополучно обстоит дело с удовлетворением самых простейших человеческих потребностей. То и дело слышишь бесконечное: "Поговори со мною, мама", "Позови меня", "Позвони мне, позвони", "Пообещайте мне любовь хоть на мгновение", "Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко", "Возьми меня с собой", "Приходи, я все прощу", "Что-нибудь скажи по части отношенья нашего", а также "Дай мне руку, я в судьбу поверю", "Подари мне воскресенье", "Подари мне платок", "Подари мне лунный камень", "Подари мне добрый день"... С подарками все время напряженка. И варианты: "Ищи меня по карте" и "Если нам с тобою по пути, руку дай скорее". Ну, про руку, кажется, тоже было... Принцип прост, как кусок бумаги: "раз словечко, два словечко - будет песенка!" А из песни, как известно, слова не выкинешь.

Таня продолжала смеяться.

- Как хорошо ты смеешься! - прошептал Виктор. - Ты вообще все делаешь хорошо...

- Раньше это относилось только к Гере! - насмешливо заметила Таня. - Ты нас с ним случайно не перепутал?

- Да уж как-нибудь... - пробормотал Виктор. - Разве тебя перепутаешь? Кстати, мои разговоры с тобой не остались без внимания, и мне уже звонил Герка и справлялся о работе, успехах и творческих планах. Про Алексея и Аньку ты знаешь. Теперь по сценарию должна появиться Татка...

- Тата, - задумчиво повторила Таня. - Она по-прежнему любит тебя, Витя?

Крашенинников вздрогнул и отпрянул от облачка.

- И как давно ты догадалась об этом? - резко спросил он. - Раньше, чем начала со мной спать, или уже потом?

- А ты вообще делал вид, что не догадался, - отпарировала Таня. - Иначе не мог бы так себя вести.

- Это как же - так? - недобро спросил Виктор. - Выходит, я плохо себя вел? Таня, я знаю о себе все, но не нужно без конца тыкать пальцами! Ты-то уж могла и воздержаться! Как я себя вел... Да как всегда! Ничего оригинального! Но заметь, Танюша, - он вдруг засмеялся, - ведь подлянка как раз не в том, что я сделал, а в том, что я это делать перестал! Не продолжил! Самая страшная тупиковая ситуация в жизни, когда тебе без конца талдычат: "Ждите ответа..." И ты, как последний дурак, его ждешь... Хотя Татка в чем-то крепостная по характеру и зависимость ей даже кстати, - Виктор покосился на Таню. - Но она не знает, Танюша, и ты тоже, что я человек конченый. Перегоревший. Сломанный. Несостоявшийся в любом смысле. И женщины мне отныне больше не нужны... Вот такие пирожки с котятами...

- Что-то новенькое в твоем лексиконе, - заметила Таня. - А все остальное... Ты повторяешься, Витя, это становится неинтересным, уж извини. В попытках сбросить с себя тяжесть вины ты обращаешься к привычным и отработанным способам. Ты неизобретателен. Сейчас ты опять скажешь, что я умею быть жестокой?

- Это и паровозу понятно, - пробормотал Виктор. - Вчера я гадал на Пришвине, открыл книгу - два слова: "Ничего особенного". Вот и ответ. Полный атас...

Облачко стало медленно подниматься к потолку.

- Мне пора, Витя, - сказала Таня. - Как ты там говорил: "завтра будет радостным?"

- "Если верить ласточкам", - дополнил Виктор. - А ты веришь им, Танюша?