Последнее дело Трента

Родился Баннер в Коннектикуте, по окончании колледжа устроился в маклерской конторе, где и привлек внимание Мандерсона, имевшего дела с этой фирмой. Колосс долго присматривался к нему и в конце концов осчастливил должностью личного секретаря. Естественно, у Мандерсона был широкий выбор, он ценил образцовую деловитость, методичность, аккуратность, однако предпочел Баннера, учитывая его надежную молчаливость и редкостное чутье на метаморфозы рынка.

Трент и американец с холодным спокойствием изучили друг друга и, кажется, оба остались довольны.

— Мы говорили о том, — сказал Трент, — что этот револьвер, из которого мог быть застрелен Мандерсон, не облегчает нашей задачи. Револьвер этот, говорят, штука банальная и широко распространенная.

Баннер протянул костлявую руку к футляру и взял револьвер.

— Да, сэр, — сказал он, — капитан прав. Это то, что мы в Штатах называем «маленьким Артуром», и, должен сказать, эта игрушка болтается в задних карманах десятков тысяч людей. Правда, у меня к этому оружию особого доверия нет, — он вытащил свой пистолет. — Посмотрите, мистер Трент, это — вещь, и поосторожнее — заряжено. Что же касается «маленького Артура» Марлоу, то он приобрел его в первые дни нашей службы у старика. Мистер Мандерсон сказал, что человеку двадцатого века глупо не иметь револьвера. Тогда он и купил первое, что ему предложили. Со мной он не советовался. — Баннер меланхолично осмотрел комнату. — Марлоу совсем не умел с ним обращаться, но я потренировал его месяц или около этого, и он кое-чего достиг.

Однако привычки носить оружие с собой у него так и не появилось. Для меня, скажем, это не менее естественно, чем носить брюки. Я ношу пистолет уже несколько лет — мне всегда казалось, что может возникнуть необходимость защищать мистера Мандерсона. И вот, — заключил он горестно, — его подловили, когда меня не было рядом… Однако извините меня, джентльмены, я еду в Бишопсбридж.

— Мне тоже пора, — сказал Трент. — Деловая встреча в ресторане «Три бочки».

— Если не возражаете, могу подвезти вас, — предложил Баннер. — Я как раз еду в том направлении. Скажите, капитан, вам туда же? Нет? Тогда пойдемте, мистер Трент.

Баннер повел Трента вниз по лестнице и далее через весь дом к гаражу на тенистом заднем дворе. Он, казалось, не торопился выводить машину: предложил Тренту сигару и раскурил свою, присел на подножку автомобиля, зажал руки меж колен и с услужливой сообразительностью глянул на Трента.

— Послушайте, мистер Трент, я хочу вам кое-что сказать, это может быть полезно. Я знаю, вы человек острого ума, мне приятно общение с такими людьми. Не уверен, хорошо ли вы поняли капитана, но он мне кажется остолопом. Я ответил бы на любой вопрос, какой у него хватило бы ума мне задать, фактически я так и сделал, но у меня нет никакого желания говорить ему о том, о чем он меня не спрашивал. Понятно?

Трент кивнул:

— Ощущение естественное — полиция, власть, официальный допрос. Но, должен вам сказать, Марча вы недооценили. Это один из самых проницательных детективов Европы. И у него огромный опыт. Мой конек — воображение, фантазия, но, уверяю вас, в полицейской работе опыт важнее всего.

— Едва ли, — ответил Баннер. — Случай этот редкостный, мистер Трент, и я скажу вам почему. Я думаю, старик знал о предстоящей опасности, и мне кажется, он понимал также, что от нее не увернуться.

Трент нашел в гараже плетеную корзинку и уселся напротив Баннера.

— Это похоже на дело, — сказал он. — Я внимательно слушаю вас.

— Вы, очевидно, знаете, мистер Трент, что Мандерсон был человеком, умевшим держать себя в руках. Лично я считал его самым хладнокровным из дельцов. Его выдержка была потрясающей — я никогда не видел, чтобы что-то вывело его из себя. А я знал Мандерсона как никто другой. Мы вершили с ним работу, ради которой он жил. У меня есть основания считать, что я знал его лучше, чем его жена, чем мог знать Марлоу — он редко видел мистера Мандерсона в конторе, во время горячего дела. Я знал его лучше, чем кто-либо из его друзей.

— А у него были друзья? — спросил Трент.