Последнее дело Трента

— Больше мне нечего сказать, мистер Трент. Я вернулся в Марлстон, здесь уже работал ваш друг Марч. Состояние у меня было такое же, как при отъезде. И самые тяжкие минуты наступили, когда я узнал, что делом займетесь вы. Нет, пожалуй, были мгновения и пострашней. Например, когда увидел вас идущим от того места, где я оставил тело. Мне казалось, вы предъявите мне обвинение на месте… Теперь я рассказал вам все.

Он закрыл глаза, и в комнате стояла долгая тишина. Внезапно Трент встал.

— Продолжите допрос? — спросил Марлоу.

— Нет, — ответил Трент, потягиваясь. — Просто занемели ноги. У меня нет больше никаких вопросов. Я верю всему, что вы нам рассказали. Верю потому, что очень тщеславен: ни один человек не мог бы лгать мне столько времени, чтобы я этого не обнаружил. Ваша история необычна. Но и Мандерсон личность необычная, и вы тоже. Вы действовали как лунатик, но я согласен с вами: если бы вы действовали как нормальный человек, у вас не осталось бы ни единого шанса. Одно неоспоримо — вы мужественный человек.

Краска залила лицо Марлоу, он замешкался с ответом, и паузой воспользовался мистер Копплс. Он сказал, откашлявшись:

— Что касается меня, то я ни на секунду не подозревал вас. Но, — продолжал мистер Копплс, подняв руку, — есть один вопрос, который я хотел бы вам задать.

Марлоу молча поклонился.

— Предположим, что в преступлении заподозрили бы кого-нибудь другого и отдали под суд. Как бы вы поступили?

— Думаю, мой долг ясен. Я обязан пойти к властям и рассказать всю мою историю и отдать себя в их руки.

Трент громко рассмеялся.

— Представляю себе их лица, — сказал он. — Сейчас фактически никому не грозит опасность. Ни против кого нет каких-либо улик. Я сегодня утром видел Марча и он сказал, что присоединяется к мнению Баннера: это случай мести какой-то американской шайки бандитов, «индустриальной кровной мести», как он выразился. Так что — конец делу Мандерсона… Боже мой! Каким ослом может сделать себя человек, считающий что он сверхъестественно умен. — Он схватил со стола конверт с рукописью и бросил его в огонь. — Однако уже около семи. А у нас с Копплсом деловое свидание в половине восьмого. Нам надо идти. Всего доброго, мистер Марлоу. — Он посмотрел ему в глаза. — Я тот, кто крепко поработал, чтобы набросить петлю на вашу голову. Учитывая обстоятельства, не знаю, будете ли вы на меня в обиде. Пожмем руки?

Глава 16

ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ

— Что это вы сказали о каком-то деловом свидании в половине восьмого? спросил мистер Копплс, когда оба вышли из калитки. — Разве у нас есть такое свидание?

— Есть, — ответил Трент. — Вы обедаете со мной. Только одним можно отпраздновать это событие — обедом, за который плачу я. Нет, нет! Я пригласил вас первым. Я добрался до конца этого дела, дела уникального, дела, которое беспокоило меня более года, и если это недостаточный повод для доброго обеда, то не знаю, что и сказать. Копплс, мы поедем в мой клуб. Это будет празднество, а быть увиденным в Лондонском клубе в состоянии приятного возбуждения более чем достаточно, чтобы вдребезги разбить карьеру. Кроме этого, там всегда одинаковый обед, я не знаю, каким образом им это удается. Постоянный обед в моем клубе надоел миллионам его членов, в том числе и мне. Но мы все равно не поедем туда, где пируют сатрапы. Мы поедем к Шеппарду.

— Кто такой Шеппард? — спросил мистер Копплс, когда они вышли на улицу Виктории. Его попутчик шагал с необычайной бодростью, и полисмен снисходительно улыбнулся над блаженным его состоянием, какое он мог отнести только за счет алкоголя.

— Кто такой Шеппард? — переспросил Трент. — Шеппард — это место, где можно пообедать. Мне никогда не приходило в голову, что Шеппард существовал. Возможно, это миф тотемистического происхождения. Во всяком случае, у Шеппарда вы можете получить седло барашка, заставлявшее многих американских посетителей проклинать день, в который родился Христофор Колумб… Такси!

Машина плавно подкатила к тротуару, и водитель выслушал инструкции с величественным кивком.

— Другая причина, по которой я предлагаю Шеппарда, — продолжал Трент, лихорадочно зажигая сигарету, — та, что я женюсь на самой замечательной женщине в мире.

— Вы женитесь на Мабель! — воскликнул Копплс. — Мой дорогой друг, какая это прекрасная новость. Пожмем руки, Трент, это великолепно! Я поздравляю вас обоих от всего сердца… Я был в подобных же обстоятельствах давно, давно… Позвольте мне сказать… я серьезно надеялся на это… Но я ничего не знал! Я ничего не знал о ее отношении к вам. В ваших-то глазах я уже видел такие пожары, которые бы сделали честь величайшему существу. Я заметил это, когда вы обедали в моем доме, слушали профессора Пепмюллера, а смотрели на нее. У некоторых из нас, стариков, мозги еще на месте, мой дорогой мальчик.