Последнее предупреждение

- Все не так... мы облегчаем, и власть как таковая нас не интересует. Но что делать, если людей нельзя предоставлять самим себе. Если они понимают только строгую команду во время лечения? А без нее - пожалуй, только будут вредить себе.

- Весьма интересно. У нас с вами гораздо больше общего, чем может показаться, Зейн. Во всяком случае, вы должны более, чем кто бы то ни было, понимать меня...

- Должен? Вот как? Вы полагаете?

Люк почувствовал, что эти двое будут до бесконечности бросаться словами, ожидая, пока он уйдет. И так как сегодня ему уже вряд ли бы они что-то еще рассказали интересного, он поспешил отклоняться, оставляя этих чудаковатых людей продолжать выяснять отношения. Ему еще с ними лететь в столицу. Насмотрится еще.

Дверь за сыном Вейдера захлопнулась, - и врач непроизвольно вытянулся по стойке «смирно». Но Император, или Сид, как он предпочел себя называть, молча рассматривал этикетки на препаратах. Повернувшись спиной. Пауза затягивалась, заставляя врача ощущать себя все большим преступником. Общение с Повелителем всегда доставляло ему некоторый дискомфорт. С Темным Лордом тоже было нелегко, - но там дело было во внешней, и легко объяснимой, неприветливости. Вейдеру не нравилось болеть. И еще меньше нравился свидетель собственной слабости. А Император - Зейн считал себя проницательным человеком, но никогда не мог сообразить, чего от него ждать. Палпатин был загадкой не для его зубов. Врач это понял, но, видимо, так и не принял. Беда в том, что он не настолько обожал вызовы, чтобы испытывать этого ситха на прочность.

- Смиренно ожидаете упреков, док? - Сидиус резко повернулся. - Вы их заслужили.

- Императору виднее, - врач склонил голову в поклоне.

- Ваш Император, видимо, болен, - покачал головой повелитель. - Во всяком случае, он почему-то не припомнит, что приказывал вам лечить Люка от наивности. У него внезапно возникла галлюцинация, будто он просто велел не вмешиваться. Скажите, Линнард, это заболевание серьезно? Возможен летальный исход?

- Наш Властелин совершенно здоров, а я выполнял просьбу Лорда Вейдера.

- Просьбу? Вы удивляете меня вторично. Неужели одного совместного антиимперского действия достаточно, чтобы вас стали - просить? - Линнард побледнел, а Палпатин продолжил, не меняя тона: - Насколько я помню, раньше вы предпочитали предписывать, а он - приказывать.

- Люди меняются.

- Куда меньше, чем принято считать. Чаще меняются обстоятельства. И люди показывают себя с новой стороны, - Император уселся в диагностическое кресло и посмотрел на врача снизу вверх. - Так что же мне с вами сделать, капитан?

- Значит, вы назначили меня командовать «Девастатором», чтобы потом я упал побольнее? С более высокого поста?

Холодная улыбка в роли ответа.

- Парадоксальная ситуация, Зейн. Вы заслужили урок, но так и не поняли, в чем он заключается.

- Значит, мое наказание - ответственность?

- Совершенно верно. Легко обличать, если ничего не решаешь напрямую. Ваш ход со «Звездой» - был выигрышным. Но мне почему-то кажется, что в нем было больше эмоций, чем расчета. Так?

- Да, - в такой ситуации Линнард счел просто глупым отпираться.

- В политике, друг мой, мы мало полагаемся на чувства. С точки зрения аналитиков ваш поступок был очень - неожиданным. Именно поэтому мы смогли застать противника врасплох. Но сражения редко выигрываются одним ходом, как правило, этому предшествует масса подготовки, и тщательные расчеты. Хочу, чтобы вы поняли, - вам просто повезло. Я получил от ситуации массу выгод, так что грех жаловаться. Но, если подобные действия станут привычкой, - в кабинете словно повеяло холодом, - разве вы не предостерегали Люка от меня?

- Предостерегал от слепого доверия, - говорить не хотелось, но ложь или молчание Повелителю казались чем-то немыслимым. Особенно сейчас, когда в желтых глазах не осталось ни капли старческой доброты. Его внешность - лишь маска, под которой скрывается холодный и расчетливый ум. И, несмотря на опасность, Зейн не жалел о том, что поговорил с мальчиком. Сам он бы многое отдал, чтобы не попасться на личину «доброго дедушки», которую Палпатин примерил перед Люком.

- Думаешь, я ему лгал? - внезапно перейдя на «ты», откликнулся Император на мысли подчиненного. От этой привычки порой становилось неуютно, но - Линнарду ведь нечего скрывать.

- Вы опасны и непредсказуемы. Когда вы шутите со мной или Вейдером, мы хорошо знаем, когда эти шутки заканчиваются. А мальчик - нет. Он слишком наивен для общения с ситхами. И я боюсь, чем обернется подобное доверие - для него.

- Почему? Разве Люк что-то планирует за моей спиной? Или - вы так уверовали в переменчивость монаршей натуры, что не думаете, что я могу быть искренен? - Сидиус казался столь уязвленным, что даже сбился с третьего лица. Впервые назвал себя «Императором». Однако если Линнард был все же готов увидеть человека в Вейдере, то видеть его Повелителе было как-то страшно. Возможно, с непривычки, но...

- Если честно, то вы не ассоциируетесь с искренностью. Скорее, с коварством.