Последнее прощай

— Мы понимали, почему это трудно, — успокоил ее Виджей. — Нам тоже было непросто, но нужно было не подвести Спенсера, сделать «Блоктайм» успешным ради него, это и заставило нас действовать. Обещай, что ты подумаешь? Потому что ни у кого это приложение не получится лучше.

Должно быть, заметив ужас в глазах Анны, Рис поспешил добавить:

— Речь, конечно, не о технической составляющей, а о душе. «Блоктайм» потому и заработал… — он оглянулся на Виджея, который одобрительно закивал, — что мы все были им увлечены.

— А кто еще скажет, каким должно быть приложение для общения людей, переживающих утрату, как не сам прошедший через подобное, — Виджей кивнул. — Уверен, если мы в это влезем, то наделаем кучу ошибок.

Анна немного помолчала, обдумывая услышанное. Она очень долго избегала встречи с парнями и любого упоминания о «Блоктайме», потому что это возвращало ее мысли к Спенсеру, ко всему, что он сделал и что она потеряла вместе с ним. Но теперь приходило понимание, что ей приятно думать о том, чего они достигли вместе. Это было настоящим откровением.

— Хорошо, — согласилась она, — я над этим подумаю.

Глава 47

Экран мобильного вспыхнул, и на фоне фотографии Анны возникла кнопка ответа на звонок.

— Анна? — поднес он телефон к уху.

— Броуди, — отозвалась она.

И все. Ни слова о том, как прошел ее день, никаких неожиданных вопросов. Броуди нахмурился и выждал еще несколько секунд. На заднем плане слышалась громкая пальба.

— Анна, у вас все в порядке? Что там за шум?

— Салют, — ответила она в легком недоумении. — Сегодня же Ночь Гая Фокса — вы что, забыли?

— Вероятно, да. До ближайших гуляний отсюда миль двадцать.

Анна хмыкнула:

— А тут едва ли забудешь. Гремит почти без перерыва.

И она снова умолкла. Чудно́! Они не созванивались уже несколько дней. В прошлый раз у нее был такой запал и столько мыслей по поводу приложения — вот он и решил, что она занята.

— Что-нибудь стряслось?

— Нет, — спокойно сказала она и тихонько вздохнула. Во вздохе этом не было эмоций. Казалось, она просто пыталась подобрать слова.

— Но я уже несколько недель не решаюсь вам кое-что сказать.

Внутри у Броуди все перевернулось. О боже! Она собиралась сказать, что встреча на Новый год отменяется. У нее появился вариант получше. И тот, с кем его воплотить. Пусть обещаний он не давал и даже знал, что в конце концов все же откажется, ему не хотелось вот так терять эту возможность.

— И что же это? — поинтересовался он, готовясь к худшему.

— Я знаю, кто вы.

Брови его совсем сошлись к переносице.

— А я знаю, кто вы…

— Я имею в виду, что знаю, чем вы занимаетесь — или занимались. Знаю, что ваше полное имя — Броуди Александр Смит.

Точно оглушенный, пару секунд Броуди слышал лишь, как в ушах у него стучала кровь.

— Как… как вам удалось это выяснить? — отпираться не было смысла.

— Габи сказала. Она провела… э-э-э… расследование. Она беспокоилась, что я общаюсь с человеком, которого никогда…

— Ладно, — смягчился Броуди, — я понял.

— Просто… я узнала об этом и не собиралась ничего говорить, но, хоть затея и не моя, мне было не по себе. К тому же, я поняла, что мы, вероятно, скоро увидимся, сможем взглянуть друг другу в глаза. А между нами будет эта… помеха… Секрет. Мне бы этого не хотелось.

Он вздохнул и взглянул на Льюиса, мирно свернувшегося у его ног. Нет. Секреты — это нехорошо. Они все равно что стены. Барьеры.

— Это имеет какое-то значение? — спросил он. — То, что вы выяснили?

— Что вы имеете в виду? — не сообразила Анна.

— Я имею в виду… — он чуть задержал дыхание, чувствуя, что не готов услышать ответ на свой вопрос, — это что-нибудь меняет?

И вот опять она путала ему все карты. Несмотря на все оговорки, он ожидал услышать поспешный отказ — «Ну конечно, это ничего не изменит», — но в трубке молчали. В животе у него все похолодело. Что же именно рассказала ей Габи? И откуда она добыла эту информацию?

— Немного, — мягко ответила она.

Броуди закрыл глаза, пытаясь удерживать ровное дыхание.

В ее голосе послышалась робость. Анна всегда называла себя нерешительной, но такой Броуди слышал ее впервые. Леденящая душу тревога продолжала нарастать.

— Я читала ваши книги.

Ему словно дали под дых, неясно было только, откуда взялась такая реакция. И что с того, что она прочитала?

— Они прекрасны, Броуди… они просто волшебные, и я не только про заклинания. Такая фантазия и глубина! Я не могла оторваться!

Тысяча мыслей и чувств вихрем окутали разум и сердце Броуди. Не в состоянии сосредоточиться, выхватить из них хоть что-то, он все же нашелся:

— Спасибо.

— Почему вы остановились? Перестали писать, я имею в виду.

Бам! Новый удар. Это уже была территория, на которую он заходить вовсе не хотел. Особенно с ней.

— Габи говорила… — она замялась и неуверенно продолжила: — Габи что-то говорила про несчастный случай.

Броуди вздрогнул, резко втянув носом воздух.

— Это из-за него она… ну… умерла.

Голос Броуди обратился в едва различимый хрип:

— Кто?

— Ваша жена.

Как бы ему ни хотелось скрыть от нее эту правду, ее мнение о секретах он принял к сведению. Да и не мог он соврать ей теперь — когда она спросила напрямую.