Последнее слово Ковена

Всю ночь она бежала, чтобы утро встретить как можно дальше от деревни. Теперь все точно подумают на нее. Сынок старосты задушен, а «господарня» пропала — не надо быть столичным ищейкой, чтоб сложить два и два. Отец Лелех… Он, верно, подумает о ней дурно, очень дурно. Она и сама о себе так думала. Нельзя было сбегать из родительского дома. Ей стоило остаться с Ковеном, отдать себя Сокрытому, и дело с концом. Занять трон Первой его любовницы, принять в нутро всю черноту ночи и навеки выгнать из сердца Свет. Что было бы дальше, она не знала, сестры только загадочно улыбались под вуалями. А теперь… теперь она обрушила на невинных людей ярость Ковена, его голод и страсть. Нужно скорее добраться до обители… а там, там… будь, что будет.

Аньезе шла лесами и заросшими тропами. Босая, в одном исподнем. Молилась Свету, чтоб на пути попался какой-нибудь голодный дикий зверь, да упокоил ее исхудавшую плоть в своем чреве, но дикие звери словно назло обходили ее стороной. Аньезе мерзла ночами, а днями боялась выйти на солнце или мало-мальски протоптанную дорогу. Она ела ранние ягоды и сырые грибы, пила воду из лесных кринниц, мучилась болями в животе и простудным кашлем, но продолжала идти. Пока не подвернула ногу, угодив в заваленную ветками лисью нору. Острая боль пронзила до самого бедра, Аньезе взвыла и упала на мох. Долго лежала, не решаясь встать. Кроны берез и сосен мерно качались над ней, ласкаемые ветром, деликатно, словно в придворном танце, не прикасаясь друг к другу ветвями. Танцы… Аньезе не любила танцы, но сейчас охотнее бы оказалась в бальной зале, чем в этом диком лесу, одной ногой в норе, а другой в бегах от Ковена.

Хотелось плакать, но вся влага вышла с кислым потом, увлажнила кожу, чтобы ночью снова испытать ее тело холодом. Как же хотелось просто умереть…

— Ты оборотница?! — раздался сбоку звонкий детский голосок. Аньезе резко приподнялась. Девочка в простеньком сером платьице, две растрепанные черные косы, глаза-блюдца.

— Н-нет… я…

— Я слышала! Ты выла? Это волчья яма! Старая только… Ты угодила туда, да? И обернулась! Да?

Аньезе помотала головой, пытаясь вынуть ногу из звероловной ямы, что приняла за нору.

— Нет… да… это я выла… очень больно…

— Так ты не оборотница? — девочка раздосадовано уронила ручонки вдоль тоненького тела. — Совсем не оборотница?

Я кое-что похуже, маленькое недоразумение, кое-что похуже, потому — беги, беги, беги прочь…

— Я папку кликну!

— Нет! — Аньезе бросилась вперед, будто желая схватить очень уж быструю девчушку. — Пожалуйста… не надо… Я сама…

Лучше ей не попадаться никому на глаза, лучше не брать помощи, лучше вообще тихонько издохнуть здесь. Вон у малютки маленький ножечек на пояске, сможет ли она?.. Нет, не могу… Свет Милостивый, почему ж так жить хочется?..

— Да тут недалече! Я быстренько! — двукосая егоза уже рванула вперед, вздымая пятками свежий мох, и Аньезе вдруг хрипло закричала:

— Я оборотница! Оборотница! Ты права… мне нельзя к людям… нельзя…

Девчонка радостно подскочила на месте, глазки вспыхнули детским азартом.

— Так я и знала! Так и знала! Оборотница… самая настоящая…

— Да, поэтому… уходи… пока… пока не пришла ночь, и я…

— А я не боюся! Не боюся! Да и оборотницы только в полную луну оборачиваются! А ты разобернулась! Значит, не скоро еще обратно повернешься… — девочка задумалась. — Верно же говорю?

Аньезе со стоном вытащила ногу из ямы, осмотрела, хоть ничегошеньки в этом и не смыслила. Вроде бы ничего… покраснела немного… попробуй встать… ох! Ох…

— У-у-у, лапы поломала, да? Бедная-бедная оборотница, — двукосая присела рядом на корточки и то ли с жалостью, то ли с любопытством потрогала ее ногу. Аньезе вскрикнула, ручка отдернулась, и девочка важно кивнула: — Плохо дело.

— Я… справлюсь… у-уходи, прошу… забудь обо мне… никому не говори, пожалуйста…

Маленькая ручка ласково погладила ее по щеке, словно копируя чей-то жест — так верно с малявкой делала ее матушка.

— Я тебя не выдам, оборотница! Никому-никому не скажу! Слово Нисы! Меня Нисой зовут, — девочка чиркнула желтыми глазами по ее вытянутой ноге туда-обратно. — Ты тут не проживешь, в лесочке. У нас сарай гнилой есть, туда не пойдут… хочешь в сарай? Там дядькина вторая женка недавно повесилася, боятся ходить… А тебе и не страшно, да? Я вот не боюсь туда хаживать.

Сарай, крыша над головой, возможно, девочка даже принесет нормальной пищи, одежды… да… было бы неплохо. Есть ли у нее выбор? Как быстро Ковен найдет ее здесь? Как быстро сотворит еще большее зло, чем повешенница, в том сарае? Нет выбора… останусь, пока не смогу ходить, решила Аньезе, но не дольше.