Последнее убежище (сборник)

Это была карта его пути… Вот отсюда, с яркой звезды, висевшей прямиком у самого горизонта, он начал свое путешествие. Здесь остановился, зигзагами продвинулся еще немного. Мутное облако в точности повторяло пройденный маршрут, точки звезд являлись остановками и привалами, белые нити — дорогой. А вот эта сверкающая звезда, самая яркая и большая, завершала его путь. Млечный Путь. Путь, полный смертельных опасностей, подстерегающих на каждом шагу, ярких и темных красок. Звезда символизировала финальную остановку, пристанище, до которого Тихон должен был дойти. И лежала она на стороне уходящего солнца, где таился зародыш последней надежды.

Желание взглянуть на ночной город оказалось таким сильным, что старик, отбросив все сомнения, непоколебимо решил дойти до своей цели. Поднявшись и больше не оглядываясь ни на реку, ни на затихшую наконец-то рыбу, он зашаркал вперед. Теперь Тихон знал, в каком направлении следует двигаться, и пока под ногами виднелись темные пятна дороги, она вела его и непременно была обязана куда-то привести. Пусть не туда, куда он хотел. Сейчас это было неважно. Старик желал только одного: дойти до конца. Он твердо решил: пока бьется сердце и надежда окончательно не покинула его, вдыхая новые силы, он будет идти к своей цели до последнего.

* * *

Солнце тускнело, утрачивая былое величие, и когда потухший диск скрылся за перепаханным горизонтом, Тихон невольно ускорил шаг.

Куда ни глянь, всюду расстилалась выжженная пустошь. Немногочисленные скелеты домов были заметены снегом чуть ли не до самых крыш. Пустые глазницы окон недоверчиво всматривались в старика, нехотя пропускали мимо, подслеповато моргая острыми краями выбитых стекол. По разрушенным до основания зданиям, стенам с облупившейся краской, осколкам фундаментов, переплетаясь в узлы, бежали тысячи трещин. Обезображенные временем корни деревьев, вспучивающие бетон и обвивающие остовы машин, и поваленные столбы электропередач, опутавшие дома паутиной рваных проводов, походили на вены и артерии какого-то невиданного чудовища. Просевшая полоса дороги, вильнув, уводила куда-то глубоко под землю, в неизвестность. Изредка где-то неподалеку от старика что-то позвякивало и поскрипывало, но никто не появлялся. Никто…

Поправив натирающий подбородок воротник, Тихон вытер влажное лицо рукавом. Потом достал из внутреннего кармана плоскую фляжку, которая только чудом не выпала при встрече с речным исполином, отвинтил крышку и приник к горлышку.

Казалось, они где-то совсем рядом… Прячутся в своих темных норах и спокойно выжидают, пока жертва не подойдет достаточно близко. Легкое движение крыльев, почти неуловимый звук на грани слуха… Понимание приходит слишком поздно, когда клыки уже вонзились в плоть, а обжигающий яд бежит по венам.

Тихон хотел было продолжить путь, но тут где-то совсем близко послышался шорох, потом — короткий вскрик, а за ним — хлюпанье и чавканье. Забившись под изъеденную кислотными дождями крышу покосившейся беседки, старик прикрыл голову руками и, почти не дыша, прислушался к внешнему миру. Сердце в клетке ребер заколотилось так сильно, что грудь буквально заходила ходуном. Где-то в стороне от старика, неуклюже покачиваясь, скользнула и тут же сгинула чудовищная тень. Еще с минуту он сидел, не смея шевельнуться и прикрыв ладонью рот, чтобы не издать ни единого звука, и только после этого поборол себя и рискнул заглянуть за угол. Взору Тихона открылась леденящая кровь картина: сидя верхом на искореженной лунным светом мусорной куче, громоздкий хищник нетерпеливо сдирал с распростертого перед ним тела мешковатый костюм химзащиты — словно скорлупу с яйца.

«Значит, все-таки есть здесь люди! — подумал старик и чуть ли не взвыл от переполнявших его чувств. — Есть, есть!»

Чтобы убедиться окончательно, Тихон высунул голову за металлический край беседки еще раз. Все верно, бестия уже отшелушила «химзу» и теперь, причмокивая, запускала когти в кожу и плоть несчастного. Лицо старика скривилось и он, чуть не потеряв сознание от подступившей боли, отвернулся. Тихон сомневался, что в тот момент он был достоин права называться человеком. Ему стало стыдно за столь неуместное ликование, но все же, чтобы не стать вторым блюдом для мутанта, нужно было действовать рассудительно и четко.

Поддавшись инстинктам, Тихон незаметно выскользнул из беседки и попятился к ближайшему зданию, по пути заряжая ружье и мысленно моля бога, чтобы после «водных процедур» оно еще смогло сослужить хоть какую-то службу. И тут под ногами что-то предательски хрустнуло.