Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой

Чтобы прорвать вторую полосу обороны, надо было подтаскивать артиллерию, а зарядили дожди. Местность, изрытая воронками, стала непролазной. Кое-как батареи все же перекатили. 6 октября загрохотала вторая артподготовка. Но на этот раз она не смогла подавить германские огневые точки — попробуй достань их на обратных скатах холмов. Выдвигать пушки и пулеметы с атакующей пехотой, как это делали русские и немцы, французы с англичанами не догадались. Волны цепей снова сбивались в толпы — у пробитых снарядами проходов в заграждениях, а то и увязая в грязи. Их расстреливали. Сберегали солдат лишь те подразделения, которые нарушили инструкцию, начали по собственной инициативе передвигаться перебежками.

В Артуа наступление захлебнулось 13 октября, в Шампани самоубийственные атаки продолжались до 20-го. Итоги были плачевными. Французы потеряли 192 тыс. человек, англичане 74 тыс., немцы 141 тыс. Жоффр решил на ближайшее время вообще не намечать крупных задач. Приказал войскам принять «положение ожидания», а следующие операции предпринимать, когда «выпадет возможность». Наконец-то обратил внимание на необходимость атаковать перебежками, выделять орудия и пулеметы для непосредственного сопровождения пехоты.

Провал наступления заставил союзников призадуматься, что надо бы помочь России снабжением. Хотя обращались с нашей страной совсем не так, как прежде. В начале 1915 г. были вежливыми, сыпали любые обещания. В конце 1915 г. стали вести себя высокомерно, наглеть. Сочли, что силы русских подорваны, оказать какую-то поддержку западным державам они больше не смогут. Но ведь и у самих одолеть противника не получилось. Рассудили, что придется вести «войну на истощение». А для этого была нужна Россия, пусть хотя бы продержится, блокирует немцев и австрийцев с востока.

Возобновились переговоры о кредитах и поставках оружия. Британский министр финансов Маккена не преминул объявить российскому коллеге Барку, что Англия вносит больший вклад в «общее дело», чем русские, она служит союзникам деньгами, которые накоплены веками, усилиями многих поколений. 30 сентября британцы все-таки предоставляли дальнейшие кредиты. Но их опять требовалось обеспечить золотом (по заниженным ценам). Обставили еще целым рядом условий: Россия должна была купить обесценившиеся облигации Английского банк, а все поставки по кредитам должны были идти через закупочную комиссию Китченера — то бишь сами же англичане решали, на что тратить деньги, выделенные русским.

Франция тоже пытались задирать нос и вилять. Но перед ней поставили вопрос жестко: не будет кредитов, вести войну будет не на что. В Париже сразу сменили тон. Франция была заинтересована в боеспособности русских больше, чем англичане. И к тому же, она до войны предоставила России большие займы. Облигации этих займов держали банки, покупали многие обыватели, у французов такое вложение денег считалось выгодным и было очень распространено. А по мере неудач России падал курс русских ценных бумаг, в случае биржевого обвала могло слететь правительство. Поэтому с Францией удалось договориться на более приемлемых условиях. Она выделяла беспроцентные авансы по 125 млн. франков в месяц, а возместить их предстояло «через год по окончании войны путем нового займа у Франции». Была заключена конвенция о производстве оружия: «Французское правительство обязуется соблюдать интересы русского правительства как свои собственные, обеспечивая выполнение всех заказов… в кратчайшие сроки».

Впрочем, уже и деньги дали, но превратить их в вооружение было не так-то просто. Делиться тем, что у них было, союзники не собирались. Только тем, что еще предстояло изготовить, и со многими оговорками. Россия назвала, сколько ей нужно тяжелой артиллерии — 1400 орудий калибра 122 мм и 54 гаубицы калибра 350 мм. Англичане и французы качали головами и заявили, что поражены «масштабами русских запросов». Обещали поставить разве что 200–300 орудий, да и то в будущем году. Китченер согласился дать 300 тыс. винтовок, но не своих, а «поискать» в Италии, Японии, Китае. Пристраивал некоторые заказы в США — опять же, на таких фирмах, которые могли реализовать их лишь в 1916 г. Причем Китченер и его сотрудники не стеснялись круто обирать русских. Закупочная комиссия создала сеть представительств, а они делали жирный навар на посредничестве. Например, себестоимость пулемета «кольт» составляла 200 долл., рыночная цена — 700, а Россия за них платила по 1250. Оружие должны были доставлять в нашу страну английские и французские пароходы, а за это требовали отдельную плату — в обратные рейсы загружать их русским зерном, маслом, лесом.