Последняя черта

—  Хочешь помочь этой девчонке? Я тоже хочу! Только не всегда наши желания совпадают с действительностью! Я в это дерьмо в открытую не полезу! Фраера из себя не корчи!

—  Дядь Толь, — раздался голос Лёхи, и он, всё же, собрав в кулак всю силу духа, подошёл ближе. — Остыньте, а? Мы с вас ничего не требуем. Просто за помощью приехали и советом, если возможно.

Анатолий мгновенно заткнулся, прищурившись на парня. Открыл было рот, хотел что-то сказать, но только бессильно махнул рукой.

—  Даже знать не хочу, что ты тут забыл, но нихрена не удивлен. Ладно. Хуй с вами, детки. Я правда ничего сделать не смогу, а если даже пойду, как и говорил, на ковёр — бессмысленно голову сложу. Вам бы в общество это дерьмо вынести. Была пара громких дел, может вспомнишь. — Он явно обращался к Алексею. — И людей из-за решётки люди же и вытаскивали.

— Кому ты пиздишь, что не можешь... — покачал головой Ворон, которого это всё совершенно не убеждало. — И с чего взял, что куда-то идти нужно. Достаточно консультации. — Он снова был в ладах с собой — как минимум понимал мотивы мента. — Ты серьёзно думаешь, что мы шарим в этих ваших юридических тонкостях? Нам нужна защита. Хотя бы воображаемая. Список документов, встречный иск, оформление улик... — Ворон прищурился. — Не хочешь сам, посоветуй подобие адвоката. Нормального. Без этого никакие люди не помогут. А общественный резонанс уже на нашей совести.

—  Адвоката подкину, — кивнул Анатолий. —  Это без проблем. Не знаю, возьмётся одна дамочка или нет, но она толковая. Если от меня что-то нужно будет из теневого разряда — обращайся. Пока подумай, что тебе ещё от меня надо, чтоб потом не доёбывал, а ты, патлатый, иди-ка сюда. Разговор есть.

«Сразу бы так. А потом у меня мозги птичьи», — мысленно проворчал Ворон.

У Лёхи на лице отразилась какая-то форма отчаяния. Он уныло отошёл в сторону, ближе к подъездной двери, тут же получил от мента подзатыльник и стал похож на провинившегося мальчишку. Алиса даже отвлеклась от самобичевания, с интересом наблюдая за открывшейся картиной. Таким Лёху она видела впервые.

— Думаешь, адвоката хватит? — спросила она у Ворона. — Он же прав, блять. Да и в какой-то степени прав был Актёр тогда. У нас даже одиночных пикетов за последние два года не было…

— Не прав, — ответил он Алисе с интонацией «Лучше тебе с этим не спорить». Но с первым заявлением согласился. — Одного адвоката мало, а тот же Актёр вполне сможет его дополнить. — Наброски плана в голове постепенно складывались в картинку. — Ещё нужна Изабель... Нет, нужны все, — передумав, тряхнул головой Ворон. — И начать мы должны сейчас.

—  Ага, — на большее изречение у Касты сил не хватило. — Вернёмся, растолкаем их.

Тормошить кого-то прямо сейчас у неё рука не поднималась. Алиса надеялась, что хоть кому-то этой ночью удастся поспать подобием спокойного сна.

— ...Блять, ты сов!..

Она прислушивалась, но мент снова зашипел, и больше совсем ничего разобрать не удалось. Но скоро Лёху отпустили, назвав напоследок конченным идиотом, а сам Анатолий скрылся за дверью подъезда.

— Что это было? — по дороге к машине поинтересовался Ворон у Лёхи, выразив любопытство и своё, и Алисино.

—  Скелет в шкафу, — угрюмо буркнул Алексей. — Знакомый родителей.

Он дёрнул ручку, плюхнулся на переднее сидение. На какое-то время замер, потом провернул ключ, и электрокар рванул с места, вильнул на углу и понёсся по уже начавшим оживать улицам с явным превышением скорости.

— А... Кто твои родители? — спросила Алиса, пристроившаяся на коленях у Ворона на заднем сидении. Чувствовала, что до конца поездки её точно отрубит.

—  Прокуроры, — процедил Лёха, стиснув зубы и электрокар тронулся с места.

Ворон преисполнился к Лёхе ещё большим уважением, чем раньше. Хотя, казалось бы, куда больше? То, что Лёха из семьи прокуроров, но всё равно вышел таким, всё равно нашёл в себе силы идти против системы — было поводом гордиться другом. И, конечно, оставить пометку где-то в голове — следует быть осторожнее. Просто чтобы случайно не задеть...

Будить остальных было тяжело, но Ворон искренне надеялся, что у всех появится возможность отоспаться, как только всё закончится. Закончится ли это когда-нибудь — об этом он боялся думать.