Последняя черта

Лёха поднимал тренировочный меч, а Егор — ящики с оружием. Лёха старался спорить с отцом, отстаивая право на дружбу, а Егор надеялся, что мать не узнает никогда, с кем он спутался. Сам не жалел, другу верил, но знал — не поймёт. Слишком много крови менты ей попортили, чтобы женщина даже попыталась подумать в хорошем ключе, что о них самих, что об их детях.

Потому они прятались ото всех, созванивались тайком. Вечером Егор отправлялся слоняться по району, а Лёха просто запирался в комнате. Она жаловались друг другу на свои, такие разные, проблемы, о которых нельзя было сказать в школе. А сын прокурора к тому моменту постепенно начинал осознавать, что отец его — не самый хороший человек, который в мире существует. И что государство, чей флаг висел в гостиной, тоже не такое уж и хорошее. Зародилась неприязнь ко всему — своей жизни, квартире, школе…

— Слушай, ты вечером занят? — Егор позвонил через полчаса после того, как мальчики разошлись. Им тогда было по четырнадцать. Вытянулись в росте, сломался голос, а кровь кипела так, что любой вулкан позавидует. Внезапно Лёха перестал быть извечно спокойным, приобрёл импульсивность, а Егор начал чаще влипать.

— Репетитор, но после пяти вечера — как ветер, — вздохнул он. — Что-то случилось?

—Ага… — Друг явно мялся. — Мне помощь твоя нужна. Нужно заказ оттараканить, один соваться не рискну. Если что — мать на шашлык пустит. А вышибалы все повымирали, никого не могу вызвонить.

— Скинь адрес, я что-нибудь придумаю.

Лёха дёрнул галстук. Будто стало тяжелее дышать, что ли. Беспокойство сковало, но быстро оказалось вытеснено драйвом. Он нервно усмехнулся и, кусая губы, направился дальше по привычному маршруту. Возможность приблизиться к чему-то подобному пугала и будоражила одновременно. Лёха жил с такими историями бок о бок уже около четырёх лет, а тут ему предложили стать её частью.

Он отсидел честное занятие, постоянно поглядывая на часы. Отцу сказал, что после пойдёт на тренировку — подумаешь, поставили внезапно, вся домашка сделана, убедился, что ни его, ни матери нет дома, и забежал за оружием.

Настоящий меч, по размерам схожий с гладиусом, на самом деле, особо острым не был. Пусть у Лёхи было разрешение на убийство, полученное как раз на четырнадцатилетие, по праву сына полицейского служащего, но пользоваться оружием по прямому назначению ему однозначно не хотелось. Три покушения, которые случились, прошли безуспешно, а в последний раз спас бронежилет, который отец заставлял носить из-за этого постоянно.

— Броник… — осенило его, и пацан прихватил ещё и для Егора. Не помешает.

Ехать пришлось на окраину, где он выглядел как белая ворона. Прилизанный, в дорогом пальто и с рюкзаком в руках. Немного расстёгнутом — чтобы быстро выхватить откреплённый меч из чехла. Лёха бы и полуторник взял, но его только на бедро, а это как-то странно будет выглядеть.

— Привет. — Егор встречал его в указанном месте. — В общем, главное, молчи и вообще не отсвечивай. А ещё лучше маску наебаль, я захватил. Мало ли где кто тебя видеть мог…

— А ты надень вот это. — Лёха сунул в руки другу бронежилет. — Давай, не спорь. На всякий случай.

Разборок в итоге не было. Разошлись полюбовно, так что мать Егора зря беспокоилась. Сама к тому моменту уже не могла нормально передвигаться на большие расстояния — внезапно появились сильные проблемы с ногами, и женщина совсем выпала из жизни, переложив «бизнес» на сына. Через год она умрёт. Но год этот им нужно было ещё прожить.

Пожалуй, об этом случае можно было бы и умолчать, но с того момента Егор стал брать с собой Лёху почаще. Тот быстро втянулся, начал разбираться ещё и в оружии, без труда определяя, где — «брак», а где — настоящие пушки. Стрелять научил ещё отец, частенько вывозя на полигоны.

— Когда однажды, — как-то задумчиво сказал Егор, пока они сидели на крыше гаража, — тебе будет угрожать опасность, то не поднимай ствол, если не готов спустить курок. Не снимай предохранитель, если не готов убить. Потому что это убьёт уже тебя.

Лёха кивнул, а Егор печально щурился в ночное небо, поднеся к губам сигарету.

— Как думаешь, я смогу выйти в люди? — внезапно спросил он.

— Думаю — да. В крайнем случае, я тебя за собой потащу, куда ты денешься? Нехер гнить нормальным в этом дерьме. Не всю же жизнь оружием торговать?

— Ага…

Всё могло и правда пойти так. Школа с золотой медалью, выпускной и благодарности учителям. Корпоратив в ресторане, с которого друзья бы свалили и отправились отмечать в компании друг друга, пива и эйфории от будущего. Все дороги, все двери — вот они! Только протяни руку. Любой институт, бюджетное место и спокойная, тихая жизнь. Они думали о том, как переубедить Рогозина-старшего отдать сына на юридическое направление и куда вообще поступать Егору. Он понятия не имел. В детстве поставил себе цель — хочу в нормальную школу, и цели достиг. А дальше? Без понятия.

— Ты продолжаешь с ним общаться! — громыхал отец. — С этим оборванцем! Алексей, о чём ты думаешь?! Я запретил тебе! Что будет, если у меня на работе узнают?!