Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон

– Ай-е, может, подождешь до пятницы, наши кападонские собираются на ярмарку? – неуверенно произнес управляющий, едва карнаби покинул гостиницу.

– Это только через неделю, – покачала головой Элейн. – Родственники уезжают на юг, я и так не уверена, что дождутся меня.

Канун досадливо вздохнул, а затем завернул Элейн в салфетку два куска хлеба и шило. На ее удивленный взгляд пояснил:

– Если что надумает, воткнешь ему куда надо.

Эти слова навели Элейн на мысль: когда найдут тело, то выяснится, что убитый покинул таверну с ней, Элейн. А она скажет, что он «что-то надумал», вынудив ее защищаться. Спасет ли это от виселицы? Смотря кто будет судить, карнаби или кападонцы.

Элейн решительно отказывалась разговаривать с Оддином, пока они ехали на лошади. Она даже не назвала своего имени. Он же время от времени пытался начать беседу, но ледяное молчание быстро остужало всякое желание.

– В компании ехать веселее, чем в одиночку, не правда ли? – произнес он с нескрываемой иронией, когда очередная попытка заинтересовать ее какой-то темой для разговора провалилась.

– Я бы предпочла ехать одна, – наконец отозвалась Элейн, давая понять, что болтать не собиралась.

Ей нужно было решить, как убить его, а он без конца отвлекал.

Оддин хмыкнул, но чуть позже снова поделился совершенно ненужной историей:

– Однажды недалеко отсюда на меня напали разбойники. – Он указал куда-то в сторону лиловой вересковой пустоши. – Их было с полдюжины.

– Но они вас не убили, – равнодушно заметила Элейн.

– О нет. – Оддин сидел у нее за спиной, она не видела его, но слышала улыбку в голосе. – Я весьма недурно владею саблей…

Он похлопал по инкрустированной синими камнями рукояти. Элейн прикрыла глаза. Она так близко сидела к мужчине, убившему всю ее семью, что спиной чувствовала тепло его тела. Ехала с ним на одной лошади и слушала о подвигах. Ей становилось дурно от мыслей об этом, и она посильнее вцепилась в седло, чтобы не рухнуть на землю.

– Так что можете чувствовать себя в полной безопасности, – невозмутимо заявил Оддин. – Я могу в одиночку побороть не меньше десятка преступников.

Элейн нервно выдохнула.

– Особенно если половина из них – дети? – спросила она тихо.

Он не услышал или не нашелся с ответом.

Стемнело. Запахло холодной землей, влажными листьями и ночными цветами. Дорога лежала через открытую местность, залитую лунным светом. Благодаря тому, что приближалось полнолуние, всадник мог видеть дорогу.

– Почему вы выехали вечером? – спросила Элейн, когда они остановились на привал. – Не лучше ли было отправляться в дорогу рано утром?

– Меня ждут в Хапо-Ое, я и так задержался, – ответил Оддин, привязывая лошадь к коряге.

Он достал лепешку и разделил ее пополам, протягивая половину Элейн. Но она не могла принять еду из рук убийцы, поэтому молча извлекла из сумки собственный хлеб и стала есть.

Утолив голод, она попросила пергамент и перо с чернилами. Оддин с готовностью откликнулся на просьбу: на поясе, держащем саблю, у него висел небольшой вышитый кошель, в котором хранились письменные принадлежности.

Пока Оддин отдыхал, Элейн отошла в сторону, разместилась на плоском камне и стала составлять список возможных способов убийства. Сделать это в уме не получалось: мысли все время путались, уплывая в ненужном направлении.

Медленно выводя каждую букву, неаккуратным почерком она написала:

1. Утопить

2. Отравить

3. Зарезать

4. Сжечь

5. Затоптать лошадью

6. Застрелить из лука

7. Задушить

Получив довольно короткий перечень, она пожалела, что никогда не слушала новости и сплетни о преступлениях, совершенных в Лимесе.

С отравлением ничего не вышло, зарезать его она не смогла. Утопить такого здорового солдата казалось сложной задачей. Пока Элейн, нахмурившись, размышляла над тем, был ли шанс застрелить Оддина из лука, тот незаметно подошел сзади и заглянул через плечо в пергамент.

– Проклятье! Что это такое? – воскликнул он.

Элейн торопливо прикрыла записи ладонями, но было поздно.

– Не ваше дело…

– Я настаиваю! Объяснитесь! Если хотите продолжить путешествие, а не остаться в этом ночном лесу одна.

Напряженные нотки в голосе Оддина заставили Элейн быстро найтись с ответом.

– Я пишу, – ответила она, устало вздохнув, – список, как вы можете мне навредить. Чтобы быть готовой.

Пару секунд он стоял рядом и недоуменно смотрел на Элейн. Затем, с трудом сдерживая смех, склонился и аккуратно отодвинул ее ладонь, чтобы изучить список.

– Здесь не хватает как минимум трех пунктов, – сказал он.

– Каких? – с готовностью спросила она.

Вместо ответа Оддин громко рассмеялся и предложил ей продолжить путь. Поджав губы, Элейн согласилась.

Вплоть до следующего привала ей не давала покоя мысль об этих трех пунктах. Элейн требовались идеи. Как еще можно убить человека?

– Обрыв! – вдруг воскликнула она, отчего Оддин ощутимо вздрогнул.

– Где? – уточнил он.