Последняя надежда обреченных

– Слава богу, есть только один бордель, хозяйку которого зовут Латифе. Большая удача, что я нарвался именно на нее, а то неизвестно, сколько времени мы могли бы потратить, рыская по притонам!

Новый приятель и собутыльник Михаила Али оказался нужным человеком. После пары кружек пива Столыпин посетовал на отсутствие доступных женщин в Турции, и Али полностью с ним согласился. Он состоял в разводе, и ему чрезвычайно не хватало секса. Михаил сказал, что он так давно находится в этой стране, что соскучился по красивым русским девушкам, к которым легко подступиться. На это Али ответил, что у него есть приятель, который знает, как помочь Михаилу. Приятель этот обретался неподалеку, в соседнем баре, куда они и перекочевали. Выяснилось, что он – частый посетитель заведения мадам Латифе и может дать Михаилу адрес, по которому оно расположено. Больше всего Михаилу хотелось схватить заветную бумажку с адресом и броситься бежать, но он не мог так поступить: требовалось еще выпить и поболтать с новыми друзьями, а бегство выглядело бы слишком подозрительно.

– Так что могу идти хоть завтра, – сказал Михаил, блаженно вытягиваясь на простынях. – Пожертвую своим телом и добрым именем во имя спасения соотечественниц! – закончил он патетически.

– Подожди, Александр Матросов, – остановила его Рита. – Надо посоветоваться с Женькой. В конце концов, это он у нас спец по таким операциям, а мы с тобой – любители. Подождем до утра…

Но Михаил уже мирно спал, развалившись прямо посреди кровати, и Рите пришлось долго изыскивать хоть немного свободного пространства, чтобы прикорнуть рядом.

Дела у мадам Латифе шли замечательно. Ее немного огорчила внезапная гибель Туфана Седата, известного также под именем Тимура Гаджиева, но она быстро оправилась от удара, тем более что ее бизнес от этого ничуть не пострадал: слава Аллаху, не один Туфан занимался поставкой девочек! Его погубила собственная жадность. Мужик считал себя незаменимым, хотел все больше денег – неудивительно, что кто-то нашел его требования завышенными. Мадам Латифе вовсе не жадная, она щедро делилась со всеми, с кем состояла в доле, поэтому у нее не случалось неприятностей.

Пятидесятилетняя мадам Латифе полагала, что неплохо сохранилась для своего возраста. Волосы ее оставались по-прежнему роскошными, как в молодости. Теперь она красила их в огненно-рыжий цвет и черпала вдохновение в более интересных вещах, чем законный брак.

Латифе родилась в многодетной, а потому бедной семье и с детства привыкла к тому, что за каждый кусок нужно драться. Выживает сильнейший или, как в ее случае – хитрейший и наиловчайший. Родители произвели на свет двух сыновей и девятерых дочерей, за которыми практически не было приданого. Так что шансов выйти замуж у Латифе было немного. Она мечтала о сытой жизни, о том, что перейдет в дом мужа и никто не станет ограничивать ее в еде – Латифе сможет есть самые дорогие и изысканные блюда. И мясо, много мяса

!

Латифе с улыбкой вспоминала свое голодное детство, поглощая немыслимые количества мяса, рыбы и сладостей, абсолютно не задумываясь о фигуре. Кому какое дело? Зачем нужны большие деньги, если не получать от них простых удовольствий! Еда стала для Латифе важнее, чем любовь, и приятнее, чем секс. Однажды у нее появилась возможность выйти замуж. К ней посватался вдовец, намного старше ее и имеющий шестерых детей. Ее родители считали, что дочери невероятно повезло, и только Латифе так не думала. Ее предполагаемый жених работал на фабрике по производству рахат-лукума и не мог похвастаться высокими заработками. Латифе же, совсем еще юной девушке, была уготована незавидная жизнь – не только ублажать нелюбимого, пожилого мужчину, но и взять на себя заботы о его многочисленных отпрысках. Латифе, выросшая в многодетной семье, испытывала стойкую неприязнь к детям. Она не забыла, что на нее, самую старшую, сваливались заботы о сестрах, тогда как время матери поглощали сыновья. Латифе помнила себя постоянно с ребенком на руках, вечно в детской отрыжке, занятую делами по дому, и ей не улыбалась перспектива и дальше продолжать в том же духе.

Латифе начала работать в лавке у приятеля отца. Отец не одобрял это ее занятие, но семья нуждалась в деньгах, поэтому особенно возражать не имело смысла. Тем более что трудилась Латифе как проклятая, стараясь заработать лишний грош, который она могла, наконец, потратить по своему усмотрению. Латифе опьяняло чувство свободы, которую она получила после краха надежд выйти замуж.

Там же, прямо на рабочем месте, Латифе познала «радости» секса. Вернее, познала сам секс. Радости при первом соитии с хозяином лавки она не испытала. Тем не менее, в благодарность он подарил юной любовнице тонкий золотой браслет, и она осталась вполне довольна. Латифе поняла, что секс может стать возможностью получения материальных благ, а ведь именно к этому она и стремилась!