Последняя партия

У меня едва сердце не остановилось, когда перед нами выросла сплошная стена пламени. В груди резко похолодело, пальцы инстинктивно сжались так, что не просто побелели, а кажется, едва не сломали Лину каменную чешую. Снизу пахнуло жутким жаром. Потом донесся смрадный выдох, ознаменовавший собой скорую смерть от еще одной волны такого же пламени. Наконец, мне стало окончательно ясно, что мой хранитель сошел с ума, решив пойти в лобовую атаку, но потом что-то плотное накрыло меня тяжелым кожаным покрывалом, и о том, что случилось дальше, я могу только гадать.

Наверное, Лин когда-то успел выудить из моей памяти кадры из старых послевоенных фильмов, где рассказывалось о летчиках-асах, идущих на таран, когда другого выхода не оставалось. Наверное, что-то в этих кадрах его впечатлило: то ли самоотверженность умирающих летчиков, то ли безнадежная обреченность, мгновенно оборачивающаяся страшноватым, но неподдельным триумфом. То ли завораживающее ощущение собственной победы, следом за которым по пятам приходит спокойная уверенность смерти… я не знаю. Он никогда об этом не рассказывал. Ни до, ни после. А я не настаивала.

Так или иначе, Лин сделал то, что делает летящий на полном ходу ястреб, когда желает грудью сбить добычу – он рухнул на тяжело поднимающегося демона из-под самого купола неба. На огромной скорости. Всей своей немаленькой тяжестью. Умудрившись при этом не попасть на чужие клыки, успешно миновав с десяток крючковатых клешней. Не сгорев, не разорвав свои крылья, которыми до последнего укрывал меня, как коконом. Ударил всей массой, сбивая с намеченной траектории. А потом обрушился на относительно слабую перепонку правого крыла, разрывая ее в клочья зубами, когтями, всем телом. Одновременно кусаясь и царапаясь, разламывая прочную чешую, разрубая сравнительно хрупкие кости, вырывая их с мясом. До тех пор, пока сила собственной тяжести на заставила его сорваться и повиснуть на жестоко обломанном крыле демона. Ровно до тех пор, пока взбешенный монстр не отрастил себе еще одну лапу и не отшвырнул от себя надоедливого комара.

Мне сложно судить, почему у Лина получилось его поранить. Возможно, в нем было слишком много от истинного демона? Или, наоборот, мало? Кто знает? Но факт в том, что порванное крыло Дангор залечить уже не сумел. Не успел просто. Потому что ему не повезло находиться в подвешенном состоянии между небом и землей. Потому что в это время он не планировал, а как раз набирал высоту. Потому что у Лина оказалась ядовитая слюна. И от такого мощного удара тяжелый демон просто не сумел увернуться. А когда порванное крыло подломилось и не удержало его вес, громадное тело, сотканное непонятно из какой плоти, неумолимо повлекло его вниз. На каменистое Плато с его острыми скалами и тихо плачущей Степью, которую расчертили глубокие борозды трещин.

Наверное, мы упали одновременно. Наверное – потому, что такой страшный грохот вряд ли раздался бы лишь из-за нас с Лином. Но подробностей я не видела – мой маленький хранитель до последнего закрывал меня своими крыльями. Даже когда я не поняла, что произошло. Когда он раздирал бок истошно взвывшего врага. Срывался вниз. Падал. А потом молча умолял меня держаться. И разбивался о скалы, даже не помышляя о том, чтобы хоть как-то смягчить свою участь.

Он упал далеко в стороне от сражающихся. Упал страшно. С жутким хрустом и тихим стоном, тут же заглушенным звуком второго падения. Он просто рухнул с огромной высоты, как внезапно потерявшая опору луна. Прокатился несколько десятков шагов и так замер, не в силах даже вдохнуть.

От жуткого удара меня тоже расплющило, как сломанную куклу. Почти раздавило от перегрузки. Изломало. Издергало. Но не убило… Да. Каким-то чудом все-таки не убило. Хотя сознание я потеряла качественно и, судя по всему, надолго.

Сколько времени я провела в отключке, трудно сказать. Пока блаженно плаваешь в Тени, время не ощущается. Да и желаний, по большому счету, никаких уже нет. Только и помнишь, что где-то далеко… когда-то давно… были те, кто имел для тебя значение. Те, для кого ты был когда-то важен. А еще было отчаяние, боль, сомнения. И так много горя, что к нему, против всех правил, совсем не хотелось возвращаться.

Но я еще помню, что в Тени меня кто-то потревожил. И помню настойчивый голос, уверенно зовущий куда-то прочь. Помню тусклый коридор из светящихся звезд. Помню ночь, которая ласково пыталась закрыть мне глаза. А еще Воронку, возле которой когда-то вышибла одной знакомой Твари передний зуб. И теплый свет, где промелькнула чья-то смуглая, крепкая, подозрительно знакомая рука, за которую я бессознательно ухватилась, как за родную, и вместе с ней, наконец, выбралась из мрака.

– Держись, Гайдэ… держись и ничего не бойся: я не позволю тебе упасть!

Глава 19

– Гайдэ… Гайдэ, вставай… открой глаза…

– Я слышу, брат, – прошептала я, с трудом поднимая чугунные веки. – Слышу. Я в порядке.