Последние дни Помпеи

Раб повиновался, а Нидия нагнулась над лампой в молчании, затем встала и тихим голосом запела песню, посвященную духу воздуха.

– Наверное, призрак скоро явится, – проговорил Созий, – я уже чувствую, что мурашки забегали у меня по спине!

– Поставь сосуд с водою на пол. Теперь дай мне полотенце, я завяжу тебе глаза.

– Ага! Так всегда делается во время ворожбы. Только не затягивай так крепко, – полегче, полегче!

– Вот так, видишь ты что-нибудь?

– Какое вижу! Клянусь Юпитером, ни зги не вижу в такой темноте.

– Ну, так обращайся к демону с каким хочешь вопросом, шепотом, повторяя вопрос трижды. Если последует утвердительный ответ, ты услышишь, как вода заволнуется и забулькает под дыханием демона, в случае же отрицательного ответа вода останется спокойной.

– Но ты не станешь сама нарочно плескать воду?

– Я поставлю сосуд у ног твоих, – вот так. Ведь ты сам понимаешь, что я не могу прикоснуться к ней без твоего ведома.

– Совершенно верно. А теперь, помоги мне, о Бахус! Ты знаешь, я всегда любил тебя больше всех других богов, и я посвящу тебе этот серебряный кубок, украденный мною у толстого дворецкого, если ты поможешь мне сладить с этим водяным демоном. А ты, о дух, внимай мне! Могу ли я выкупиться на волю в будущем году? Ты это должен знать, ведь ты живешь в воздухе, а птицы, наверное, поведали тебе все наши домашние тайны. Ты знаешь, что я воровал и подбирал честным, то есть безопасным, образом все, что попадалось мне под руку за последние три года, а мне еще недостает двух тысяч сестерций до полной суммы. Удастся ли мне, о добрый дух, пополнить эту недостачу в течение года? Говори же… Ну, что же вода, – журчит? Нет, все тихо, как в могиле. Ну, так в два года! Ага, я кое-что слышу, демон царапается в дверь, верно, сейчас здесь будет. Итак, в два года, дружок. Не правда ли – два года, это вполне разумный срок. Как! Все еще молчание. Ну, два с половиной, три, четыре года! Пропади ты пропадом, приятель-демон! Ясно, что ты не женщина, а то не мог бы молчать так долго. Пять, шесть, десять лет! Плутон тебя побери! Не стану больше спрашивать.

И Созий в ярости опрокинул воду себе на ноги. Потом, после долгой возни и руготни, ему удалось высвободить себе голову из плотно окутывавшего ее полотенца. Он оглянулся кругом и увидел, что находится в потемках.

– Что это значит, Нидия? Лампа потухла… Ах, ты проказница, и ты исчезла! Да я изловлю тебя, ты заплатишь мне за эту проделку

Раб ощупью стал искать дверь. Она оказалась запертой на засов снаружи. Что тут делать? Стучать громко он не смел, кричать также, чтобы сам Арбак не услышал его и не узнал, что его надули. А тем временем Нидия, вероятно, уже пробралась через садовую калитку на волю и бежала.

«Но, – думал Созий, – должна же она вернуться к себе домой или, по крайней мере, остаться где-нибудь в городе. Завтра, на рассвете, чуть только рабы начнут убирать перистиль, я позову их, и меня, наверное, услышат. Тогда я отправлюсь отыскивать ее и приведу назад, прежде чем Арбак узнает о происшествии. Да! Это лучшее, что я могу сделать. Ах она лукавая изменница… Руки у меня так и чешутся! И притом оставить мне только сосуд с водой – добро бы еще это было вино, все же я мог бы утешиться!»