Последний атаман Ермака

— Ведомо мне, атаман, что в старом городище насупротив устья реки Самары у крутого места, именуемого среди ватажников Лбищем, до недавнего времени проживали какие-то беглые людишки. Ежели не испугались воеводского соседства, то еще сидят в городище и поныне. Можно и их в твою станицу призвать для пущего многолюдства. Думаю, что и там людишки неробкого десятка сошлись!

— Мать моя, дева непорочная! — вспомнил свою бывалую давно поговорку атаман, когда нежданно узнавал о чем-нибудь радостном. — Заглянем, непременно заглянем в старое Лбищенское городище! — Матвей был действительно рад сообщению Томилки. Он вспомнил, что это городище над волжской кручей, обнесенное рвом и валом с частоколом, многим казакам знакомо по временам до сибирского похода. — В иную пору, сказывали мне, в городище пребывали казаки атаманов Барбоша, Ивана Кольцо да Никиты Пана. Сам я там не бывал, мы с атаманом Ермаком на Волгу пришли после польского да литовского замирения, когда в нашей ратной службе пропала у бояр нужда. А навестить Лбищенский городок надобно. Все едино воевода не даст ватажникам спокойно жить у себя под боком, когда они грянут под город да попытаются отбить у него скотину ходкую ни то альбо лошадей. Ну, а теперь, поевши, всем спать, сил набираться перед завтрашним походом. Только бы ветер был попутный, чтобы скорее к Иргизу дойти…

* * *

— Новую крепость проходить будем ночью, дальним берегом, — решил атаман, — когда днем миновали удивительно ровный, словно нарочито насыпанный божьей рукой, высокий курган по левому берегу, а затем и устье небольшой реки с южной степной стороны.

— Успеем ли? — уточнил есаул Ортюха Болдырев, на струге которого в голове отряда плыл атаман. — От устья реки Самары до этого кургана вспоминается мне наше плавание с Иргиза на Каму, долго гребли.

— Тогда шли супротив течения. Теперь нам река помогает и ветерок в паруса добрый дует! Не хотелось бы заранее оповещать тутошнего воеводу о своем прибытии. Воевода Сукин непременно послал уже отписку в Стрелецкий приказ, что мы самочинно покинули его войско и скрылись. Речек, которые вливаются в Волгу, предостаточно, где нас искать — никому не ведомо. И тутошний воевода не отпишет в Москву, что видел нашу струговую рать, которая в знатной силе прошла на понизовье.

Казаки, помогая течению и ветру, гребли вполсилы, негромко переговариваясь между собой, кто вспоминал родные края, кто Сибирь и Москву, а кто и погибших в минувшем походе своих ратных побратимов, так и не увидавших снова кормилицы-Волги. Незаметно сгустились сумерки, потемнела волжская вода, некоторое время освещенный лучами заходящего солнца левый берег был еще хорошо виден дальними крутыми откосами, но потом как и правый, накрытый тенью, начал терять четкость очертаний, зато большие бело-розовые облака долго играли изумительными красками, уплывая на восток, вслед за ветром.

Матвей повелел казакам поднять весла, дозорцам на носу стругов следить за водой, чтобы ненароком не налететь на смытое с кручи дерево, а сам все пристальнее поглядывал на даль левоберережья, пытаясь различить место, где неведомый ему воевода ставит крепость.

«Бог весть, каков наказ даден воеводе — от ногайцев ли Русь оберегать, альбо ногайцев от вольных казаков?» — подумал Матвей, устало смежая веки, чтобы дать глазам роздых.

— Атаман, огни на берегу объявились, далеко-о еще! — подал голос Федотка Цыбуля, неразлучный дружок Ортюхи Болдырева, уцелевший в последней с татарами сече на Вагае. Его ровесник и побратим Митяй прислонился к мачте и беспечно спал, обняв руками обе заряженные пищали. Усмехнувшись, Матвей вдруг похвалил себя за то, что приучил казаков не расставаться с оружием даже тогда, когда видимой опасности и близко нет. — «Не зря старики поучали нас, малолеток, что даже от малого опасения великое спасение, что опасение — половина спасения! А нам теперь и вовсе надобно своих стрельцов опасаться не менее, чем татар в Сибири!» На голос Федотки прошел на передок струга, встал коленями на скамью, всмотрелся в темень ночи.

— Верно, костры горят. Да много! Не иначе там крепость ставят. Ортюха, смотри, узнаешь это место?

Есаул Болдырев всмотрелся в очертания берега, сверил видимую картину с той, что осталась в памяти, когда днем гребли на веслах, поднимаясь вверх по Волге, и уверенно ответил, не оборачиваясь к стоящему рядом атаману:

— Правду сказывали ватажники — это и есть место, где река Самара от крутого увала сворачивает влево по течению, верст на тридцать уходит вниз и там уже сливается с Волгой, у становища с пристанью. Разумен воевода, не стал сооружать крепость в пойменных низинах, на взгорье взобрался, далеко будет теперь просматривать, кто да откуда мимо плывет!

— Понятное дело, Ортюха! И крепости надежнее речными берегами с двух сторон защититься, и реку Самару прямо под стенами будет иметь для причаливания стругам да паузкам купеческим. Да и на роковой случай большого половодья нет угрозы притопления. — Матвей повернулся к казакам, повелел убрать парус и прижаться ближе к крутому правобережью.