Последний бросок на запад

— Как же, расчет, — рассмеялся Вадим. — Небось половины потом попы не досчитались.

— Ну и что? Главное — всю эту помощь очень охотно берут румыны. Само собой — за местную валюту. Леи называется.

С этими словами он извлек из кармана несколько грязноватых бумажек.

Егор хотел было еще что-то сказать, но потом понял, что эти ему компанию не составят, и, с трудом развернувшись среди многочисленных тюков, он ушел.

— Они тоже едут помогать бедным сербам бороться за правое дело? — спросил Дима у Чернышева, кивая в сторону уходящего казака.

— Нет, — очень серьезно ответил Вадим. — Этим плевать, за кого воевать, лишь бы платили. Главное им — как следует пострелять да шашкой помахать. Или нагайкой по морде…

— Похоже, что ты у нас единственный по политическим мотивам едешь. Пошли перекурим, политический.

Сумки они прихватили с собой.

В тамбуре было шумно и многолюдно — те, кому не хватило места, расположились здесь прямо на полу. Диме даже показалось, что пол в тамбуре был более чистый, чем в вагоне.

Глубокой ночью поезд прибыл на конечный пункт — в город Тимишоара.

Вся команда, как и в прошлый раз, двинулась по направлению к вокзалу. Разговоров и вопросов, как при предыдущей пересадке, не было. Все устали, а казаки, принявшие изрядное количество водки, вообще еле передвигали ноги, засыпая на ходу.

Вокзал Тимишоары был поменьше бухарестского. Но та же грязь и теснота, та же скученность, то же обилие бомжей и праздношатающихся. Единственное, что обрадовало, — работающий круглосуточно буфет.

У Чернышева и Емельянова лей не было, и потому они с завистью смотрели на предприимчивых казаков, которых голод даже протрезвил. С выгодой для себя казаки поменяли друзьям леи на их последние доллары, и парни хоть немного насытились. Они еще не закончили жевать, как на вокзале появился все тот же брюнет в кожаном пальто. После нескольких минут совещания с Юрием им был отдан приказ: «Вперед».

До югославской границы было, как выяснилось, совсем недалеко, но как до нее будут добираться, никто не знал. Оказалось довольно неожиданно — всех рассадили по такси и повезли.

Дима, Вадим и Борис втроем теснились на заднем сиденье машины. Трое плечистых парней еле уместились в автомобиле, но никто не жаловался. Дорога так всех измотала, что желали только одного — поскорее бы добраться.

Вереница такси остановилась у серого административного здания, из которого незамедлительно вышел таможенник. Окинув взглядом машины, он даже не стал проверять документы, а просто махнул рукой в сторону, откуда все только что приехали.

Юра вернулся к вышедшим размять ноги ребятам и объяснил:

— Если не захотел пропускать, значит, не пропустит, как ни проси. Будь у тебя даже разрешение самого президента. У них в этом вопросе словно клеммы замыкает. Лучше пока возвратиться на вокзал.

Все снова стали загружаться в машины и через час оказались опять в Тимишоаре на вокзале.

Позвонив кому-то, Юра объявил:

— Час можете отдохнуть. Мы пока уладим кое-какие вопросы. Но никуда не расходиться — все может поменяться каждую минуту.

Чернышев не нашел места, чтобы присесть, и тогда, недолго думая, поднял за шиворот с лавки какого-то бомжа, отнес его на пару метров и отпустил. Тот с грохотом упал на пол. Потом как ни в чем не бывало встал и скрылся в людском водовороте. На инцидент никто не обратил внимания.

— Присаживайся, — Вадим комфортно расположился на лавке и подозвал Емельянова. — Чует мое сердце, не скоро они разберутся с таможенниками.

Дима присел. Сонно потерев глаза, он сказал:

— Скоро не скоро, а похоже, ребята свое дело знают. Поспать не мешало бы. Да и умыться тоже — с молдавской границы не умывался.

— Интересно, что ты запоешь, когда мы в окопах сидеть будем?

Дима пожал плечами — и оба замолчали.

Желание спать пропало. Через немытые окна вокзала пробивались фиолетовые предрассветные сумерки.

«Здесь меня уже ни одна милицейская собака не отыщет», — подумал Емельянов.

Он хотел было закрыть глаза, как вдруг заметил, что несколько крепких парней в кожаных куртках, ведомые бомжем, так грубо удаленным недавно с лавки, пробирались к ним через весь зал.

— Кажется, у нас появились проблемы, — сказал Дима, сжимая кулаки. — Главное, чтобы не вмешалась полиция, а там разберемся.

Парней было четверо. Они молча подошли к лавке и уставились на сидящих.

Первым не выдержал Чернышев, до этого с нарочитым спокойствием сидевший на лавке. Он встал и демонстративно снял куртку. Лица румынских парней напряглись. Вот-вот должна была начаться драка.

На переполненном вокзале за разворачивающимися событиями наблюдали только ближние соседи — наверняка подобные сцены тут были не впервой.

Внезапно один из четверых парней что-то крикнул, и все четверо рванули в разные стороны. Дима огляделся.

С одной стороны к ним приближалась румынская полиция, а в боковые двери вошел Юра вместе с тем самым мужчиной в кожаном пальто. Было непонятно, кого больше испугалась местная шпана, но результат был налицо. Оставалось разобраться с полицией.