Последний бросок на запад

Дима, слышавший ответ вербовщика, критически посмотрел на собравшихся. Эти люди были мало похожи на «идейных», едущих драться за братьев-сербов. Большинство выглядело обыкновенной шпаной, вроде тех, из-за которых он получил свой срок. До слуха друзей то и дело доносились матерщина, всплески смеха и уголовный жаргончик.

Но были и достаточно взрослые люди, которые группами стояли в стороне и тихо переговаривались. То ли они уже побывали там, то ли просто напускали на себя солидность, но выглядели они достаточно неприступно. И Дима, у которого было проснулось желание познакомиться со своими будущими товарищами по оружию, отказался от этой идеи.

Наиболее живописную группу составляли казаки, одетые в какую-то полумаскарадную форму — кителя, золотые погоны, неизвестно откуда взявшиеся Георгиевские кресты. Из их громких приветствий Дима понял, что большинство приехало с Дона, но были и уроженцы Ставрополья, и сибиряки.

Емельянов достал сигарету и поискал по карманам спички или зажигалку. Обычно источник огня у него всегда был с собой, но тут, как назло, ничего не оказалось.

Дима подошел к казакам и спросил:

— Мужики, спичек не будет?

— Это где ты здесь мужиков видишь? — неожиданно задиристо спросил невысокий плотный парень, обернувшийся к нему.

Дима пожал плечами и отвернулся.

— Эй, да я не обиделся, — тронул его за локоть парень. — Мы казаки и с русскими мужиками не имеем ничего общего, — и гордо подняв подбородок, повторил: — Казаки.

Он достал спички и дал Емельянову прикурить.

— Тебя как зовут? — с небольшим оканьем спросил казак.

— Дима, — Емельянов потерял всякое желание общаться.

— А меня Егором, — казак весело смотрел на Емельянова. — Ты тоже туда едешь?

— Куда это «туда»? — Дима сделал непонимающее лицо.

— Понятно, — сказал Егор. — Ну, раз ты такой неразговорчивый, пойду к своим.

Казак вернулся к станичникам.

Дима глубоко затянулся сигаретой и посмотрел на часы. Поезд опаздывал уже почти на два часа.

Юра стоял и о чем-то беседовал со своим помощником. Вопросы новобранцев к нему иссякли.

Наконец поезд пришел. Толпа ожидающих, работая плечами и локтями, бросилась в вагоны.

Больше всего места занимали «челноки» со своими огромными тюками и баулами. Не позавидуешь их тяжелому труду — все на себе, как ишаки. Туда один товар, сюда — другой… Кто ехал до Молдавии, кто до Румынии, кто до Болгарии, а кто и дальше, с пересадкой до Греции или Турции.

— Не спешите! У нас все билеты с местами, — спокойно командовал своими Юра.

Наконец все расселись, и поезд тронулся…

После долгого простоя на границе утром поезд был уже на Украине. Шел мокрый снег, переходящий в дождь. Ноябрь есть ноябрь. За окном проносились унылые поля, какие-то неухоженные станционные строения, полосатые красно-белые шлагбаумы с очередями автомобилей перед ними, чахлые полузасохшие кустики растительности по обочине железной дороги…

Немолодая женщина завтракала прихваченными из дому вареными яйцами и бутербродами, запивая чаем, который принесла проводница. Соседи по купе отправились завтракать в ресторан.

Два ее баула с помощью провожавшего мужа были затолканы на багажную полку. Как справится с ними потом, в Софии, она думать не хотела. Как-нибудь, как обычно. Не первый раз еду, думала она, провожая взглядом проплывающие за окном пейзажи.

Раньше, во времена застоя, Мария Павловна работала учительницей в столичной школе. Верила в то, что страна идет правильным путем и что она полноправный гражданин этой страны. И сына воспитывала в таком же духе. Но наступило иное время, и пришлось подыскивать иной источник дохода. Небольшую школьную зарплату съедала инфляция.

И вот одна знакомая втянула ее в «спекуляцию», как презрительно называла Мария Павловна поначалу это занятие, — курсировать с товаром между Москвой и Софией. Сперва ей, бывшей учительнице, было очень тяжело, но со временем она привыкла и стала зарабатывать неплохие деньги.

Вчера в отьездной суете она не успела познакомиться с соседями. Сейчас они вернулись из вагона-ресторана — молодые парни, молчаливые и аккуратно подстриженные. Было видно, что двое из них давно знакомы, а третий только в поезде присоединился к ним… Из всех троих он был самым молодым — года двадцать два, не больше. С ним первым и решила познакомиться Мария Павловна.

— Вы до Софии, молодой человек, или раньше выходите? — спросила она.

Парень вздрогнул и вспомнил инструктаж Юры — всем говорить, что едут в Софию.

— До Софии.

— Ну, путь неблизкий, — сказала Мария Павловна. — Давайте знакомиться. Меня зовут Мария Павловна. — Она была женщиной разговорчивой и любопытной и считала, что дорожные знакомства располагают к самой большой откровенности. — Я раньше в школе работала, а теперь — торгую, вот, — она немного виновато улыбнулась и осторожно осведомилась: — А вы вот, смотрю, совсем без вещей, без чемоданов едете. Отдыхать или на работу?

— На работу, — усмехнулся парень и еще раз повторил: — На работу…

Потом неожиданно и его потянуло поговорить:

— Зовут меня Борисом. Я демобилизовался недавно. Вот хорошую работенку за границей подыскал.