Последний день в... Париже

– Забавно, – он задумался над моими словами. – Я ведь не шутил, когда сказал, что я с тобой другой.

– Настоящий хоть?

– Понятия не имею, – он засмеялся своим мыслям. – Я таким ни с кем не был.

– Класс! Мне нравится какой ты, – улыбнулась я, разглядывая его лицо. – Ты мне нравишься. Так сильно, что даже страшно.

– Не бойся, – прошептал он, коснувшись моих губ своими. – Я тебя не трону.

– В смысле, «не тронешь»? Я как раз надеюсь на обратное!

– Веснушка, чего ты хочешь? – он погладил меня по щеке. – Чтобы я остался таким, как сейчас или показал тебе свою темную натуру?

Я на миг задумалась, хотя ответ давно был очевиден. Я хотела его всего,со всеми тараканами.Он не смог бы меня напугать по-настоящему.

–Честно? – я закусила губу, пряча улыбку. – Я скажу тебе. Но… только после того, как… – я топталась с ноги на ногу, озираясь. – Давай куда-нибудь попросимся, я сейчас описаюсь.

– Пойдем, – он взял меня за руку и решительно двинулся куда-то в конец улицы, где горел свет в окне. – Я видел, они работали.

Мы постучались в дверь тату-салона.Нам открыл мрачный мужчина, украшенный татуировками, даже на лице.

– Моя девушка хочет тату, – заявил Алекс, сразу после того как поздоровался. Я повернулась на него, странно, но приятно удивленная тем, как он меня назвал.

– Пять утра, чувак, ты ***нутый? – выругался мужчина.

– Возможно, –Алекс извлек золотую карту из кармана и многозначительно поднял бровь.– А еще богатый.

–

С этого надо было начинать, – проворчал разрисованный и впустил нас.

Мы делали вид, будто выбирали тату, я попросилась в туалет, а когда вышла, обалдела, увидев Алекса в кресле татуировщика.

– Я думала, тату будут делать мне, – я подошла с интересом рассматривая узоры в каталоге, который он листал.

– Решил тебя поддержать, –он изучал картинки и зевнул. – Давно пора что-то новое набить.

– Новое?

Я осмотрела его – под рубашкой с длинными рукавами скрываются татуировки? Мне нестерпимо захотелось их увидеть.

–Напиши от руки «веснушка», – обратился ко мне Алекс, вручая чистый листок и карандаш.

Я с размахом вывела слово, и когда вернула ему лист, вдруг осознала, зачем он это попросил.

– Нет, –пролепетала я, замотав головой,– не-ет, ты не станешь набивать это на себе!

– Запрети мне, –он встал, расстегнул рубашку, и как только облако ткани соскользнуло с его плеч, дар речи покинул меня, вместе с последними остатками мозга.