Последний день в... Париже

– В том, чтобы встретить друг друга еще раз. Если это произойдет, значит это судьба. Как в том старом голливудском кино… не помню название.

– А если нет?

– А если нет, ты мне сама напишешь или позвонишь, – улыбнулся он.

– Звучит как хреново продуманный план.

Он рассмеялся, прижался губами к моим, целуя с обещанием и прощанием. Одновременно сладко и горько.

– Не хочу тебя отпускать, – признался он, осыпая мое лицо легкими поцелуями. – За эти часы ты стала мне ближе, чем кто-либо за последнее время.

– Но если мы продолжим то, что началось… – мне стало физически больно от этих слов, грудь сдавило до хрипа. – Это разорвет мне сердце.

– Тогда давай доверимся судьбе.

Я неуверенно кивнула. Как позвоню ему в день отъезда, чтобы попрощаться, ума не приложу.

– Ты снова теряешь надежду, веснушка, – заметил он.

– Хорошо, давай попробуем.

Я дала ему телефон, оставив разблокированным для записи номера, даже не проверив, как он себя назвал. Вернув его мне, он склонился, коснувшись моего лба своим, и глубоко выдохнул.

– Мне пора, – проклятые губы, как с них могли сорваться эти слова?

– Да, пора.

Но ни он, ни я не двигались. Алекс снова завороженно смотрел на мои косички, перебирая их пальцами, с трогательной нежностью.

– Ты такого шороху навела в моей голове, – прошептал он. – Ты даже не представляешь.

– Еще как представляю. У меня на заднице твое имя. На всю жизнь!

Мы улыбались друг другу, не размыкая объятий.

– Не прощаюсь с тобой, веснушка, – он чмокнул меня в нос.

Я отошла от него, уже начиная тосковать по теплу его тела.

– Увидимся, – я говорила, а все внутри переворачивалось и протестовало. Но я знала, что мне лучше разорвать эту связь, пока не стало слишком поздно.

Развернувшись, я быстро убежала вверх по ступенькам. Дверь за мной с шумом захлопнулась и я, вздрогнув, остановилась. Все во мне кричало: «Вернись к нему!», каждая долбанная частичка.

Но, возможно Алекс был прав, я уже начала терять надежду.

***

Мне ужасно хотелось бы солгать и заявить, будто экскурсия, на которую ушел весь день, впечатлила меня до мурашек: Люксембургский сад, Сорбонна, Нотр-Дам и… черт возьми, где еще мы были? Увы, нет. А вот по-честному: все мои мысли упорно возвращались к Алексу.

С самого утра меня настигло озарение, и я проснулась с неожиданным пониманием, что помню все, что случилось той ночью. Нашу прогулку по городу, ночные пиршества на скамейке в парке, татуировки и наше расставание, которое, кажется, все же не было прощанием.

Хотя интима так и не случилось, между нами зародилось нечто большее, чем просто влечение. Мы, едва встретившись, но стали словно родственные души, ощущение – будто знакомы давно.

Я весь день летала в облаках, снова и снова возвращалась к воспоминаниям, чувствуя себя легкомысленной, почти влюбленной. Но одновременно – уязвимой. Он был моей тоской по невозможному, а роман с ним (пусть даже и скоротечный) – недостижимой мечтой. Хочется себе позволить слабость, но нельзя ради себя же.

– Эйнштейн? – Кристина подсела ко мне в автобусе на обратном пути с экскурсии. – Что с тобой сегодня? Опять хандра напала?