Последний дом на Никчемной улице

Женщины в туалете бросают на нее неодобрительные взгляды. Прислонившись к выложенной белой плиткой стене, Ди под грохот полотенцесушителей пытается разобраться, что же произошло. Этого не может быть. Она на миг склоняется над раковиной, ее рвет, что приносит ей новую порцию осуждения. «Надо кому-то рассказать», – думает она, от этой холодной мысли внутри все цепенеет.

Девушка представляет выражение, какое примет материно лицо, когда она расскажет обо всем родителям. Пытается представить, каким тоном с ней будет говорить отец, пытаясь ее простить.

«Если признаешься, балетной школы тебе не видать», – нашептывает тот же тихий голосок. Ди опять чувствует раскаленный укол ярости, пробивающийся даже сквозь страх за Лулу. Она всегда знала, что с самого рождения родители больше любили ее младшую сестру. Как же это нечестно. В действительности она ведь не сделала ничего плохого. Это ведь реальная жизнь, а не старый роман, в котором девушка целуется с парнем, после чего кто-то обязательно должен умереть, потому что это, видите ли, страшный грех. Глубоко внутри она знает, что ее вина отнюдь не в том, что с ней целовался тот парень.

И что она им скажет? У нее ведь даже нет никаких достоверных сведений. Она даже не разглядела за стеной пыли машину. А может, никакого автомобиля и не было? Теперь она не может с уверенностью ответить на этот вопрос. Может, тело Лулу просто уплыло в озеро. Или его унес хищный зверь навроде медведя. Может, Лулу пришла в себя и пошла обратно к маме с папой. «Ну да, – в приступе облегчения думает Ди, – так оно и есть». Она сейчас вернется к родным, и Лулу будет сидеть на одеяле, играя своими камешками. Ди она встретит обиженным взглядом, ведь та бросила ее одну, чтобы заняться всей этой скучной, взрослой ерундой с парнем. Однако она пощекочет Лулу, и та ее простит. Поэтому не стоит рассказывать все, как было на самом деле.

Из ее шорт улиткой выползает новая капля подкрашенной кровью воды и катится вниз по ноге.

– У кого-нибудь есть гигиеническая прокладка?

Чтобы не казаться напуганной, Ди говорит раздраженно и зло, хотя в действительности дрожит от страха. Снимает в туалете на глазах у всех женщин шорты и споласкивает их в раковине. Причем устраивает из этого настоящее представление, чтобы ее потом хорошенько запомнили. Ди была здесь, а не где-то еще. Она не спрашивает себя, зачем ей это нужно, если Лулу сейчас ждет ее вместе с мамой и папой. В голове болтается слово «алиби», но она категорично его от себя гонит.

Девушка снова и снова повторяет себе, что у нее месячные. Вот откуда взялась кровь. Это примерно то же, что репетировать танец, раскладывая историю на отдельные шаги. А можно ли убедить в правдивости этой истории саму себя? Она подробно сочиняет в голове день, в котором парень не дождался ее у лотка с мороженым, а Лулу даже не думала идти за ней в лес.

Как только решение принято, все становится предельно простым. Рядом моет в раковине руки утомленная женщина, а трое ее детей прыгают вокруг и хватают ее за рукава. У ее ног стоит плетеная корзинка, из которой торчат слюнявчики, граноловые батончики, ведрышки, лопаточки, игрушки и солнцезащитный крем. Ди достает из кармана белый шлепанец и сует его женщине в сумку, где он сливается с царящим внутри беспорядком. Вернувшись домой, та решит, что случайно положила его вместе с вещами своих детей, и даже не подумает связать это происшествие с Лулу. Ди понимает: если бы его нашли у того камня в форме каноэ, к делу подключилась бы полиция, всякие там эксперты, и быстро установили бы, что там была Ди.

Перед тем как пойти обратно к родителям, она прячет гладкий, зеленый камешек в густых кустах, обрамляющих пляж.

Тыльной стороной ладони Ди вытирает рот и встает. Ей кажется, что сейчас она в другой части леса, где чаща темнее и гуще. Крестовник и плющ доходят ей до колен. Надо не забыть и дальше метить деревья. По лицу скользит огромный лист папоротника, и она нетерпеливо отбрасывает его в сторону. Ну почему в этих краях все должно быть таким ужасным и диким?

Впереди слышится напуганный, нервный топот ног. Где-то там бежит ребенок. «Лулу! – кричит она. – Стой!»

Сестренка смеется. Ди тоже улыбается. Хорошо, что ей весело. Ди не против еще немного поиграть в салочки.

Позже, когда у нее появилось время подумать, оттого, что она ни в чем не призналась, на нее мучительной болезнью обрушился ужас. «Сейчас уже поздно что-то говорить, – нашептал ей тогда тихий голос, – тебя посадят в тюрьму». А когда ушла мать и умер отец, рассказывать обо всем вообще больше не имело смысла – ее больше некому было прощать.

Ди поняла, что ей надо делать. Она должна найти того, кто забрал Лулу. Если ей это удастся, у нее появится шанс опять стать хорошим человеком. За такое дело можно ухватиться. Но замотанная Кэрен объявляла о непричастности к исчезновению Лулу все новых и новых фигурантов дела. Шли годы, со временем и перспективы следствия, и список подозреваемых сократились до минимума. Ди все больше охватывало отчаяние.

Она чуть было не опустила руки, но тут вышла на Теда.