Последний дом на Никчемной улице

Работая челюстями, я вдруг вижу в пыльном мраке что-то еще. Осторожно вытягиваю лапку, аккуратно выпускаю на всю длину коготки и тяну их вперед среди бутылочных пробок и мягких серых пушинок. Вот коготок во что-то вонзается. Первым делом мне кажется, что это маленькое тельце. Может быть, мышь? О-хо-хо… Но это не плоть, потому как она более плотная и пористая. Извлекаю его на свет божий. Это белый детский шлепанец. Скорее всего, принадлежит Лорен. Ходить она не может, но ей все равно время от времени нравится надевать обувь.

«Подумаешь, ерунда какая, – говорю я себе, – всего лишь шлепанец». Но насыщенный железом запах говорит совсем о другом. Я без особой охоты его обнюхиваю и… Вот оно, на обратной стороне. Подошва затвердела и одеревенела от налипшей на нее сухой, темно-коричневой субстанции. В голову приходит мысль: «Может, это и не кровь, а желе, кетчуп или что-то еще?» Но этим запахом полнится весь мой рот. Мне хочется его съесть. Вой становится выше и громче.

Я кладу шлепанец между передними лапками и вглядываюсь в него, будто там написан ответ. Вполне возможно, я не имею к нему никакого отношения. Лорен, должно быть, сама поранилась. Она совсем не чувствует ног и обращается с ними бесцеремонно. Но я, сама того не желая, думаю о крохотных косточках и вспоминаю вкус, оставшийся у меня в горле после того, как ушел Мрак. Размышляю о том, сколько раз он в последнее время брал надо мной верх и как часто я ему это позволяла. От охватившей меня тревоги хвост становится торчком, напоминая полевой хвощ. Это как раз та ситуация, в которой я обычно обращаюсь за советом к Богу. Но на этот раз решаю этого не делать. По той или иной причине не хочу, чтобы Он прямо сейчас уделял мне внимание.

Больше крови на кухне нигде нет. Я в этом совершенно уверена. По сути, вокруг непривычно чисто. Я даже чувствую запах чистящих средств, что уже странно, потому как уборкой Тед никогда не занимается.

«Ты здесь?» – спрашиваю я.

Во тьме горят его зеленые глаза.

«Пришло мое время?»

«Нет».

Но может, и пришло. Он чуть игриво выходит вперед, пытаясь подавить мою волю. Я даю ему отпор, но если честно, то это намного труднее, чем когда-либо на моей памяти. Неужели он набирает силу?

«Ты что… – Я на миг смолкаю и облизываю губки; во рту сухость, язык будто одеревенел. – Мы… как-то плохо обошлись с Лорен?»

«Нет, – отвечает он, и по моему телу пробегает злая зыбь, что случается каждый раз, когда Мрак смеется, – конечно же, нет».

«Ну слава богу».

Но мое облегчение длится совсем недолго.

«Тогда почему, – спрашиваю я Мрака, – под холодильником валяется этот окровавленный шлепанец?»

Он пожимает плечами, и все мысли, которые только есть у меня в голове, колышутся вверх-вниз, как океанские волны.

«Может, она сама где-то поранилась? – предполагает он. – Дети есть дети».

«Может быть, – отвечаю я, – но почему она в последнее время куда-то запропала?»

«Я не обязан тебе что-либо объяснять, – говорит он. – Спроси кого-то другого».

Потом поворачивается и вновь растворяется во тьме.

«А какая тогда с тебя, на хрен, польза? – ору я ему вслед. – У кого я еще спрошу, черт бы тебя побрал?»

В моей душе нет ни капли удовлетворения. По сути, как раз наоборот. Мрак только что показал свою недюжинную силу. У меня на затылке встают дыбом волосы.

На кухню, пошатываясь, заходит Тед. Вспыхивает свет. Я даже не сознавала, что уже стемнело.

– Что это ты там нашла?

Он берет у меня маленький окровавленный шлепанец, неподвижно застывает, глядя на него, затем говорит:

– Я думал, что выбросил его. Почему бы ему не остаться на свалке? Я не хочу, чтобы он был здесь! И не хочу, чтобы ты его видела!

Он кладет шлепанец в карман и подхватывает меня на руки. Его дыхание на моей шерстке ощущается теплым порывом ветра. Я корчусь и кричу, но все бесполезно.

Тед кладет меня в ящик и закрывает крышку. Я слышу, как сверху на нее валится всякий хлам. Но он НИКОГДА не делает этого, когда я внутри. Я вежливо выражаю недовольство, потому как здесь явно какая-то ошибка. У меня не будет возможности отсюда выбраться. Однако он продолжает наваливать вещи. Тед запер меня в ловушке! Но зачем ему это надо?

Я возмущаюсь все громче и громче, но ответом мне служит тишина. Тед ушел. Запер меня здесь в полной темноте. Я стараюсь не паниковать. Он сделает все свои дела и выпустит меня отсюда. К тому же я обожаю свой ящик, разве нет?

Спать не могу. Когда же я все-таки проваливаюсь в сон, то тут же вздрагиваю и просыпаюсь, убежденная, что рядом кто-то есть. Чувствую, как они копошатся во тьме прямо у меня под боком.

Тед

Не помню точно, сколько мне было лет, когда я осознал, что Мамочка красива. Думаю, не больше пяти. Я понял это, не глядя на нее, а судя по выражениям лиц родителей других детей. Когда она забирала меня из школы, на парковке яблоку было негде упасть, и все не сводили с нее глаз.