Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

— Вы Генда слишком долго жили после нас, — Ямамото слегка повёл подбородком в сторону вице-адмирал Угаки. При этом сквозящее в интонациях адмирала несогласие с аргументами капитана, прозвучало как укор последнему, что тот не погиб в той войне. Видимо что-то мелькнуло в глазах Генды и Ямамото поспешил уточнить, — вы слишком долго общались с американцами, наслушавшись их поствоенной пропаганды. Атаки наших камикадзе сумели их очень испугать. Нерациональностью, одержимостью. У англосаксов есть одна отрицательная черта — они хвастливы. В данном случае хвастать было не чем. Поэтому они принижают отвагу и решимость наших солдат.

А в нынешней ситуации, наши лётчики и так подобны камикадзе, подвергаясь расстрелу со сверхскоростных зенитных автоматов и догоняемые самонаводящимися ракетами. Не думаю, что у кого-то из них будет возможность совершить повторные атаки. Я прогнозирую потерю не менее 80-и процентов авиации в первой же волне.

— Здесь я с Вами согласен, — Генда поставил свою пустую чашку и, встав, нервно прошёлся по комнате, — я говорю об общем показателе кризиса прошлых сражений. Атаки камикадзе — яркое свидетельстве нашего бессилия перед неизбежным поражением, когда не было никаких других возможностей изменить ход войны.

— Вы не поняли самого главного, — голос Ямамото был глубоко печален, — Япония с самого начала была обречена на проигрыш. Скажу вам больше — если бы мы не напали на Америку, нам бы рано или поздно всё ровно пришлось воевать с Англией и США. И возможно в ещё худших условиях.

Вы говорите, что смерти всех тех молодых парней, которые садились в самолёты и пикировали на корабли противника, напрасны? Нет Генда! Атаки камикадзе имели целью показать европейцам, что мы скорей умрём, чем сдадимся. Разве не должен солдат лечь костьми, чтобы враг не топтал его землю и не насиловал его женщин? Во что бы вылились американцам вторжение и оккупация Японии? Бесчисленными людскими потерями. И понятие террорист-смертник появилось бы гораздо раньше.

— Они нашли решение, — продолжал свой незаметный спор Генда, — ответив самым ужасным и безликим оружием.

— Что ж, значит и эта жертва должна была быть принесена. И Хиросима, и Нагасаки приняли её за всех. Если бы военные действия продолжились вторжением в Японию, жертв было бы гораздо больше. Но это….

Он явно не договорил. Резко встал, двигаемый внутренним порывом. Но быстро взяв себя в руки, просто подошёл к столику, открыл коробку с сигарами. Раскурив, пыхнул ароматным облаком и лишь, затем докончил свою мысль:

— Но это была всего лишь смерть. Что делать с позором?

Всё это время молчавший Угаки Митомэ тихо откашлялся и сказал, спокойно разглядывая свою опустевшую чашку:

— Среди янки тоже попадались отчаянные…. головы.

«Головы» Угаки произнёс после некоторой паузы, словно подбирая что-нибудь нейтральное по отношению к противнику.

Оба разгорячённых офицера, и Генда и Ямамото, вдруг повернулись к сидящему в кресле Угаки. Тот так же неторопливо продолжил:

— Если война несёт смерть, то она словно болезнь. Проникая в сердца и души, эта… благородная болезнь делает из мальчиков мужчин, а из трусов — героев. Даже среди врагов. Тем самым доказывая, что храбрость — человеческое достоинство, присущее многим. Она заразна и тысячи людей готовы к самопожертвованию.

— Ямамото-сан, — голос вице-адмирала приобрёл решительные нотки, — наш план атаки камикадзе на Сан-Диего! Я намерен лететь с ними!

— Я прекрасно понимаю, что вы чувствуете Митомэ, но прошу вас пересмотреть свое решение, — тихо промолвил Ямамото.

— Каждый из нас хотел бы родиться семь раз, чтобы отдать все свои жизни за Японию, я же безмерно рад, что наши желания иногда частично сбываются, — глаза вице-адмирала горячо блестели, но в голосе не слышалось ни капли волнения. Увидев, что Ямамото снова хочет ему возразить, Угаки мягко улыбнулся и сдержано произнёс, — я намерен лететь с ними. Оставьте за мной право самому выбрать свой путь к смерти.

* * *

Самолёты, что бы затруднить работу ПВО шли над самой водой в разомкнутом строю.

Угаки посматривал на растянувшиеся по фронту самолёты — приходилось подстраиваться под менее скоростные E14Y1, но всё ровно — к цели всего лишь тридцать, сорок минут полёта. А потом его «Гроза среди ясного неба» обрушится на головы врагов, неся смерть, что легче пуха.

При прорабатывании вариантов выполнения задания, установили оптимальные параметры полёта, основное условие — минимальная высота. Получилось, что самолёты зашли со стороны юга, войдя в территориальные воды Мексики. Когда эскадрилья в тумане наскочила на ползущий в Тихуану сухогруз, поздно было уклоняться и маневрировать. От командира эскадрильи поступила команда, и японцы спокойно проследовали заданным курсом. Пролетая мимо невысокого борта, Угаки разглядел болтающийся мокрой тряпкой мексиканский флаг на мачте. Ему даже показалось, что мелькнуло белое лицо вахтенного с оторопевшими чёрными блюдцами глаз.