Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

Угаки подсвечивая фонариком, шелестел картой, посматривая на приборы. Береговые системы радиолокационного контроля американцев были помечены на полётных картах. Вокруг условных пометок станций РЛС вырисовывались круги, обозначавшие радиусы зон обнаружения, целеуказания и зоны поражения зенитными средствами.

Полёт японцы планировали с максимально-курсовыми параметрами. Аппаратура обнаружения чужой локации естественно на японских машинах не стояла, но пилоты понимали, что, даже не смотря на минимальную высоту полёта, противник мог уже наблюдать их на своих экранах. В заданный момент поршневые машины резко сменили курс на 90 градусов.

Современные системы обнаружения работаю на эффекте доплеровского смещения, и оказались сбиты с толку таким резким манёвром — несколько еле заметных точек на мониторах перед носами операторов вдруг пропали.

Японцы живо перестроились, снова вытянувшись во фронт, только теперь линия построения была направлена на американский излучатель.

Через какое-то время оператор РЛС снова обнаружил неопознанные объекты. Точнее один — плотное построение боевого порядка затрудняло определение количества машин — самолёты, выстроившись линию, перекрывали друг другом директрису наведения. Это основательно сбивало с толку, заставляя сомневаться в достоверности показаний приборов.

Угаки смотрел на часы, отсчитывая секунды, и снова эскадрилья резко поменяла направление.

Операторы на береговой станции РЛС снова засуетились, загомонили, меняя режимы и параметры аппаратуры. Безрезультатно — цель снова была потеряна.

Справа уже серой полосой в тумане, испещрённой огнями не спящего континента, показался берег. Угаки дал заранее обговоренный сигнал.

Десять М6А1 набирая скорость и высоту, меняя курс, уходили вправо. Более тихоходные «Ватанабе» зайдут, скользя над водой в акваторию базы, а «Аити» ударят со стороны суши с пикирования.

Через десять минут, переводя машину в пологое скольжение, Угаки наблюдал огни военной базы и корабли противника, вольготно стоявшие у не менее чем пятнадцати пирсов.

Доводя, в почти отвесном падении, скорость управляемого снаряда до максимальной, подвергая себя и машину недопустимым перегрузкам, лётчик, отрабатывая педалями, пытался уклонится от потянувшихся в его сторону белых дорожек зенитного огня. Радовало, что пока немногочисленного. При такой тактике зигзагирования, угловые перемещения воздушных целей были весьма стремительны, но управляющая зенитным огнём электроника почти не ошибалась. Боковым зрением Угаки углядел вспышку — взорвался от попаданий самолёт Йосиро Йосикавы. Не заметил, потерявший управление, падающий с распоротым брюхом и убитым лётчиком, следующий за ним пикировщик. Но задумка удалась — E14Y1 «Ватанабе» почти неожиданно подкрались к кораблям.

Было такое впечатление, что для Угаки остановилось время. Калейдоскоп света и тьмы, мерцающих шариков трассирующих снарядов, вспышек выстрелов на фоне чёрной морской воды и пятнистого неба, смешался в почти не угадываемую картину. Он видел, как мелькнули в лунном свете и всполохах разрывов, расходящиеся веером над заливом самолёты с красными кругами на плоскостях. Как один из них, вдруг взбив белые брызги, зарылся в воду — либо пилот не рассчитал высоту, либо его достал зенитный огонь. Видел, как медленно засуетились серые фигурки людей на палубе крейсера, замигавшие сигнальные огни и заворочавший бликующими лопастями вертолёт на корме. Бьющий в правую скулу, ветер заставлял ощутимо доворачивать самолёт. Корабль внизу, запустив турбину, выдал белый бурун за кормой — пришлось выбирать ручку на себя, и может не зря. Мимо мелькнул огненный шлейф, с протянувшееся за ним белой дымной полосой — ракета прошла мимо, и может там сзади оборвала чей-то полёт. Рёв двигателя воспринимался за какой-то гранью, но дробную встряску попаданий в фюзеляж крупнокалиберных пуль он ощутил каждой клеткой напряжённого тела. Двигатель, дав белым паром пробитого охлаждения, затем чёрным дымом и быстро ползущим к фонарю пламенем, перешёл в другую тональность, застонав, как порой стонет раненая лошадь под седоком.

И уже не самолёт был «Грозой с неба», сам Угаки, крича в полный голос от боли и ненависти, был похож на сметающий смертельный ураган.

Но он успел — первыми коснулись палубы, лопаясь на щепы, лопасти винта, и это он тоже почему-то успел увидеть. Сорвавшиеся от удара с наружных подвесок бомбы ударились о палубу. Уложенная за пилотом бомба, сместившись, задействовала механизм взрывателя. Удар сверху в корму сотряс все 9500 тонн водоизмещения «тикондероги», пробивая виниловое и стальное покрытие палубы, ломая и коверкая внутренние переборки. Взрывом раскидало техников на взлетно-посадочной площадке, отбросило вертолёт к ангару, его отлетевший винт срезал нити растяжек и проводов у грот-мачты, встряв у её основания.

* * *