Последний дракон

Пшику нравился вечер, когда луизианское солнце, слово меласса, обволакивало шею и руки. Нравилась вода, как она так быстро меняла цвет: в одну секунду была зеленая с прожилками меди, в следующую – стальная с серебристыми завитушками ряби, и наконец – небесно-голубая. Как будто ты в собственной лодке и меж берегов святилища, где нет ничего, кроме реки. Эдакий тайм-аут от всего мира на несколько минут. Пшик проводил здесь бо́льшую часть каникул, когда не проворачивал мелкие делишки и не отрабатывал смены. Присматривал за сетями, выуживал из нор старых сомов. И думал, может, наступит время, когда он и сам постареет, то построит тебе лачугу в болотной глуши, куда никогда не суют нос туристы, и будет там себе безвылазно жить. Если, конечно, однажды не влюбится – что ведь вероятно. Чарльз-младший влюблялся раз в две недели, надолго не хватало. Пшик же считал себя слишком нищим, чтобы такие девчонки однажды серьезно расценили его годным хоть на что-то.

Еще подводом для размышлений был Пшиков отец. Матушка не могла о нем даже заговорить. Пару раз искренне старалась пообщаться на тему, но стоило Элоди открыть рот, чтобы сказать его имя, ее горло сжималось, а слезы катились так, словно им не будет конца. Дошло до того, что Пшик не мог даже поднять вопрос – если он пытался сосредоточиться на любых воспоминаниях о папаше, внутри екало так, что хоть выблёвывай. Может, нутро помнило то, что снаружи он позабыл.

Сегодня на бесцельные размышления не было времени. Надо было доставить нелюдям пиццу.

И бенье.

Ваксмен запросил пакет пряных бенье.

«Забыл гребаные бенье».

«Охренеть первое впечатление произведешь, кретин».

Возвращаться было поздно. Ваксмен ждал его к наступлению сумерек, то есть вот уже. Сдаст пиццу и тогда можно метнуться обратно.

Пшик привязывал пирогу у дома Ваксмена раз, наверное, сто, но сегодня все обстояло иначе. Сегодня его до краев переполнял мандраж. Запах пиццы вдруг вызвал тошноту, и Пшик подумал, что, вероятно, впервые проблюется на воде.

«Горелое мясо, – понял он. – В этой самой коробке мог оказаться я сам».

Однако в душе Пшик был моряком. Сглотнул желчь, ловко ступил на доски, набросил петлю на колышек носком кеда. Подобный трюк можно провернуть не везде, но причал Ваксмена был для этого как будто создан, и Пшика малость воодушевило то, что даже с таким нервяком он не оплошал.

«Я могу стать для старины Верна хорошим курьером, – подумал Пшик. – Лучшим».

Старина Верн, судя по всему, убрался; под полосатым тентом, почти у самого дубового пролеска, дожидался один Ваксмен, небрежно держа пивную бутылку за длинное горлышко.

– Бенье-то ты позабыл, а? – поинтересовался он из лежака. – Чую пиццу, а вот бенье на полмили нигде нет.

Пшик честно признался.

– Позабыл, но могу за ними метнуться. Несложно.

Ваксмен усмехнулся.

– Ну да, если учесть альтернативу. Но, думал, хватит и пиццы.

Пшик малость расслабился, опустил плечи.

– А где шеф?

– Верн удрал. Не любит проводить так близко к цивилизации две ночи подряд. Как бы там ни было, мне он не шеф. А ты вот заимел себе как минимум четверых. Даже пятерых, если считать Хука.

– Пять, хах, – отозвался Пшик. – То-то я плохо сплю.

Ваксмен прикончил пивко и сунул бутылку в мусорный ящик.

– Помогу тебе кое в чем разобраться. Вводный курс, так сказать.

Пшик вложил пиццу в протянутые руки Ваксмена.

– Учебный день?

– Сбавь обороты, движок, – осадил Ваксмен. – Дня у нас не будет. А ровно столько, сколько ты будешь меня закапывать.

– Закапывать?

Ваксмен рассмеялся.

– Именно. А ты думал, на кой ляд здесь все это драконье дерьмо?

Дела обстояли так. Время от времени могваи впадали в спячку, так сказать, подзарядиться. Какой-то Ваксменов предок обнаружил, одному богу известно каким образом, что лучше всего залечь именно в драконьем дерьме. Видать, в нем полным-полно витаминов и питательных веществ – одним словом, суперфуд. Чем больше навалить свежего дерьма, тем свежее оттуда потом вылезал могвай.

Ваксмен определил Пшика вырыть на грядках, которые сам уже очистил от бананов, тыкв и картофеля, яму.

– Черт, малец, – заговорил Ваксмен, пока Пшик горбатился над указанной ямой, – три месяца отключки – и буду как новенький. Всю боль и ломоту как рукой снимет. Особенно, если меня подзаправит славный парнишка вроде тебя.

Пшик перерубил корень лопатой.

– Вы уверены, Ваксмен? А то никак не отделаюсь от ощущения, что я тут могилу рою. Не хочу сесть за убийство, если какой зоркий рыбак приглядится.

Ваксмен махнул сложенным куском пиццы.

– Я тебя прикрыл, Пшик. В доме на столе два письма. Одно – список для твоей первой доставки его драконьему высочеству, другое – моему адвокату из Слайделла. Гласит, мол, я отправился путешествовать ажно до Аляски, и пока меня нет, ты тут на законном основании присматриваешь. Плюс, если не вернусь, дом твой. А я вернусь, имей в виду, так что не радуйся.

Пшик отчекрыжил корень и вытащил его щупальце из влажной земли.

– А мне некогда радоваться. Пять шефов, помните?

– Твоя правда, – согласился Ваксмен. – Тогда пора нам приниматься за дело.

– Буду признателен. Много там обычно бывает? Поручений от Верна?