Последний дубль Декстера

Я ожидал чего угодно, но только не этого. Вообще-то пьющим меня не назовешь, но случаются моменты, когда приходится делать это по нормам общественного поведения, и обычно удовольствия я не получаю. В основном темное крепкое спиртное, которое подают после обеда, отличается резким, дымным вкусом, а мне такое не нравится – вне зависимости от того, насколько это питье редкое или дорогое… В общем, ничем подобным я особенно не увлекаюсь. Но такого рома я в жизни еще не пробовал. Он оказался сладким, но не приторным, темным, насыщенным и, наверное, самым мягким из всего, что мне доводилось пить.

– Ух ты! – воскликнул я. И, думаю, это было самым подходящим, что я мог сказать в этой ситуации.

Джекки отпила из своей стопки и кивнула:

– Угу.

И следующие несколько минут мы молча сидели, потягивая ром.

Похоже, ром отогнал от Джекки хотя бы часть темных мыслей. По мере того как стопка пустела, напряжение явно ее отпускало. К моему удивлению, и меня тоже. Наверно, это вполне естественно; я же не пью, а сегодня уже принял мохито и несколько стаканов вина. Возможно, мне стоило бы побеспокоиться насчет того, как повлияет алкоголь на мою реакцию и, следовательно, на способность исполнять обязанности телохранителя. Но я не ощущал себя пьяным, да и глупо было портить удовольствие от того, что сидишь на диване и пьешь редкий темный ром со звездой. Поэтому я просто сидел и наслаждался каждым глотком.

Джекки допила свою стопку первая и потянулась к бутылке.

– Еще? – предложила она.

– Мне, наверное, хватит, – мотнул головой я. Она пожала плечами и плеснула себе. – Но ром классный, – добавил я. – Надо прикупить бутылку.

Актриса рассмеялась:

– Желаю удачи. В магазинчике на углу вы такой вряд ли найдете.

– Ох, – удивился я. – А вы где его купили?

– Не знаю, мне подарили. – Джекки подняла стопку в вежливом тосте, потом сделала глоток и поставила рюмку обратно на стол. – Эти письма, – пробормотала она. – Они меня до усрачки пугают.

– Мне очень жаль, – сказал я.

– Я все никак не пойму, за что? – призналась она, опустив голову и глядя в стакан. – Что я такого делала, чтобы он меня ненавидел?

– Он вас не ненавидит, – возразил я.

Джекки подняла взгляд.

– Но он пытается меня убить.

– Это не ненависть, – попробовал объяснить я. – По-своему он вас искренне любит.

– Проклятье! – выдохнула она и снова опустила взгляд в стакан. – Тогда лучше бы он меня ненавидел. – Она взяла стопку, сделала еще глоток и снова посмотрела на меня. – Как вам удается так хорошо понимать психологию этого больного на голову ублюдка?

Полагаю, это был справедливый вопрос, но и опасный, конечно. Скажи я правду – я понимаю его потому, что сам больной на голову ублюдок, – это серьезно испортило бы наши отношения, чего я вовсе не хотел. Поэтому просто пожал плечами.

– Ну, знаете… – Я сделал маленький глоток из своей стопки. – Это вроде того, как вы уже говорили. Словно в роль вживаться.

– Ну-ну, – хмыкнула Джекки. Похоже, мои слова ее не слишком убедили. – Смысл этого метода в том, что, играя, вы ищете черты персонажа в себе самом. То есть вы эти черты растягиваете, их немного меняете, но все равно это должны быть ваши черты, иначе работе будет грош цена. – Она сделала еще маленький глоток, продолжая смотреть на меня поверх стопки. – А значит, вы на самом деле говорите, что и внутри вас, – актриса сделала жест стаканом в мою сторону, – есть что-то похожее на этого сбрендившего засранца. – Она выразительно посмотрела на меня, подняв бровь. – Ну? Правда? – Джекки отпила из стакана. – Внутри вас сидит убийца, Декстер?

Я потрясенно глядел на нее. Глубоко-глубоко, в недрах Темницы Декстера неуютно поежился Попутчик. Всю свою взрослую жизнь я провел среди полицейских, людей, которые охотятся на хищников вроде меня. Я работал с ними много лет, на протяжении всей своей профессиональной карьеры, и ни у одного из них не возникло ни тени сомнения в безупречности моей репутации… Хотя нет, был один – дорогой сержант Доукс, заподозривший меня в том, что я тот, кем являюсь на деле. И вот – Джекки, не детектив, а телеактриса! – спрашивает в упор, нет ли во мне, под искусно натренированной улыбкой Декстера кого-то другого, извращенно-опасного.

Я был слишком потрясен, чтобы говорить. И даже попытка растянуть глоток не могла скрыть нависшей, угрожающей тишины. Я лихорадочно искал ответ, но на ум не приходило ничего, кроме того, чтобы подтвердить ее правоту или же, напротив, отрицать все и потребовать встречи с адвокатом.

– Вы что, язык проглотили? – поинтересовалась она.

– О, – ответил я. – Я просто… просто… скорее это ром его связал. – Я помахал в воздухе стаканом. – Ну, не привык я к такому зелью, – добавил я, хотя объяснение даже мне показалось малоубедительным.

– Ну-ну, – повторила Джекки. – Но вы так и не ответили на мой вопрос.