Последний герой нашего времени

— Неуютно, — признался директор "Грёз". — Печёнкой чую: зреет что-то недоброе, в воздухе витает. Поговорить с тобой захотелось, по старой дружбе, потому и приехал.

— Поговорить? Так между нами вроде всё уже сказано, Серёга, — зачем пустой базар разводить? А старая дружба — она скончалась… от старости.

Костомаров слегка лукавил. Сидела в нём глухая обида на Сергея, хладнокровно и беззастенчиво отодвинувшего его в сторону в угоду "интересам бизнеса" (точнее, своим собственным интересам), и ему было не слишком по-христиански приятно наблюдать за смятением бывшего друга. Но с другой стороны — он знал звериное чутьё Алексеева: если уж этот хищник забеспокоился, значит, и в самом деле неладно что-то в датском королевстве. Вадим и сам ощущал нечто не очень понятное: это нечто проявлялось в настроении людей, в резко увеличившемся количестве увеселений, на которые эти люди легко тратили деньги, в общей атмосфере, которую так и хотелось назвать предгрозовой. "На пир во время чумы вроде не тянет, — думал он, наблюдая очередную пышную шоу-тусовку с привкусом оргии, — но веселье какое-то натужное, неискреннее. Почему так, в задачнике спрашивается?".

Они сидели в кабинете административного директора Творческого Центра — так официально называлась должность Вадима. В раскрытое окно тёк солнечный свет и лесные запахи; на столе стояла початая бутылка коньяка, привезённая Алексеевым. "Почти как на Сахалине, — подумал Вадим, — где мы когда-то пили коньяк на берегу и строили грандиозные планы. Сколько того коньяка утекло с тех пор…".

— Ладно, — холодно произнёс Алексеев, нарушив колючее молчание, — не склонен ты, вижу, к душеспасительным беседам. Не выйдет у нас разговора.

— А не нужен этот разговор ни тебе, ни мне, — отрезал Костомаров, — всё равно мы друг друга не поймём. Хотя жаль, честно тебе скажу.

В глазах Сергея мелькнула живая искорка и тут же погасла.

— Приезжал Саммерс, — сообщил он.

— И что сказал наш добрый дядюшка Хьюго?

— Ничего особенного, — Алексеев помолчал. — Но если бы ты его видел… У него в глазах выражение собаки, которой вот-вот зададут трёпку, а то и вовсе выкинут на улицу. И если такой акуле неуютно стало шевелить плавниками, это уже о чём-то говорит.

— Никак Страшный Суд не за горами? — иронически осведомился Вадим.

— Что-то вроде, — неожиданно серьёзно ответил Сергей.

Он залпом проглотил свой коньяк и встал.

— Поеду я — дела. — И добавил: — Поостерегись, Вадим.

— Кого стеречься — тебя, что ли?

— Не меня, — устало проговорил директор "Грёз". — Впереди большие перемены, а мы с тобой знаем кое-что такое, что может стоить нам головы. И поэтому…

Он не договорил — в дверь постучали.

— Войдите! — ответил Костомаров. Коньяк со стола он убирать не стал — богемные традиции Центра допускали известную простоту нравов.

Лидия была одета в светлый брючный костюм — Доржиев считал, что светлые тона благотворно действуют на настроение "кроликов", и в этом главный врач Центра была согласна с "любимцем Рабиндраната Тагора".

— Вадим Петрович, — в присутствии Алексеева Лидия строго соблюдала официоз, — я принесла отчёт. Фёдор Бороевич систематизировал данные за последние три месяца. А вы что, уже уезжаете, Сергей Леонидович? Я думала, вам тоже будет интересно…

— Справитесь сами, — равнодушно бросил Сергей, — у меня и так голова кругом. Если будет что-то неожиданное, сообщите. Счастливо оставаться… голубки.

Последнее слово Алексеев явно хотел окрасить в дружеские тона, но это у него не вышло: оттенок зависти проступил слишком явственно. Директор "Грёз" это почувствовал и торопливо вышел, плотно прикрыв за собой двери.

— Зачем он приезжал? — Лида с беспокойством посмотрела на мужа.

— Не знаю, — Вадим пожал плечами, — кажется, хотел исповедаться. Но не гожусь я на роль жилетки, вот ведь беда какая.

— Боюсь я его…

— Не бойся, — Костомаров встал, подошёл к жене и обнял её за плечи. — Он у меня на коротком поводке. Ванюшка спит?

— Уложила. Там с ним мама.

— Вот и ладушки, — Вадим притянул Лидию к себе и крепко поцеловал, при этом его рука как бы невзначай скользнула по её груди. — Тогда можно заняться делом…

— Да ну тебя! — она вывернулась из его объятий. — В рабочее время, и… дверь не заперта.

— Так это мы мигом! — Вадим дурашливо улыбнулся. — Куда это я ключ подевал?

— Погоди, пылкий любовник, меня никто у тебя не крадёт — тут она я. Давай всё-таки о деле, а?

— Будь по-твоему, ледышка, я покладист до невозможности, — Костомаров притворно вздохнул. — Ну, что там насочинял Фёдор наш Бороевич?

— Это не его отчёт — это данные генетических анализов некоторых наших гениев. Я не хотела говорить при Алексееве — не надо ему об этом знать. Во всяком случае, пока не надо.

— Ого! И что же там такое есть, в анализах этих?

— У всех тестированных выявлены изменения на генетическом уровне, — голос Лидии был профессионально спокоен, — и можно с высокой степенью вероятности считать, что эти изменения связаны с препаратом "КК", который они принимают.