Последний князь удела

— С прадедовских, никто и не упомнит, откуда повелось сие — с достоинством промолвил черкес.

— Прошу простить, что не поверил, Гушчепсе — извинится никогда не поздно, и я этим фактом воспользовался — Оставайся тут, но служба будет труднее-

Раз уж заговорили о вакцинировании, стоило довести дело до конца. Что вирус ослабляют на домашних животных, я помнил, на каких и как предстояло выяснить благородному орку.

Получив краткие инструкции, откуда брать материал и как перезаразить крупный и мелкий скот, Гушчепсе взял от матери больных детей берестяную крынку с молоком и краюху хлеба и, ведя в поводу коня, направился к инфицированной избе.

Дальнейший путь я провёл в мечтах об успешной прививке от оспы всего княжества. Указанная уездным дворянином мельница действительно превосходила в техническом плане все виданные ранее. Плотина была бревенчато-земляной с хитроумно устроенной спуском излишней воды в паводок, колесо крутилось бившей сверху водой, внутри были не только жернова, но и передача движения на механическую дробильную ступу. По сообщению мельника, плотину ему строил заплотный творец из Ярославля с прозаическим именем Карпуня. Мастера стоило разыскать при первой же возможности, о чём я и сообщил Лошакову и Бакшееву.

В город мы прибыли во время вечернего богослужения. Воины у ворот, именуемые тут вратарями, предупредили нас об ожидающем возвращения малолетнего князя гонце — сеунче от слуги государева, конюшего, боярина Бориса Фёдоровича Годунова.

Глава 25

Пока дворовые слуги накрывали на стол к вечерней трапезе, не ездивший с нами по окрестностям Ждан кратко обрисовал личность гостя. Посетил нас московский дворянин Григорий Васильев сын Засецкий с прозвищем Темир, доверенное лицо царского шурина, да приехал он не с пустыми руками, а с собственноручно писаным посланием боярина.

За ужином разговор шёл о ходе северной войны, приехавший придворный сообщил, что шведы разорили Кемскую волость и пограничные земли Пскова, приступали и к Сумскому острогу.

— Новую рать на свеев государь Фёдор Иоанович собирать приказал — сообщил гонец — от Углича поеду к мурзам ногайским в Романов. Повеленье им повезу сбираться в поход, да звать подручных государю заволжских ногаев в подмогу —

— Тьфу, напасть, — огорчился Ждан — Эти ежели во вражеских землях добычи не сыщут, то обратной дорогой наши станы разорят-

— Тако царь всея Руси приказал, и бояре приговорили — повысив голос, твёрдо произнёс Темир — а у тебя ум слишком короток, да род худороден, чтоб о таковых делах языком трепать. Да и ныне великий государь жалует татарских царевичей, солтана кайсакской орды Уразмехмета испоместил в Бежецкой пятине, где уж прежде и Маметкулу Кучумовичу поместье дадено. За те дачи верно служат они в полках великокняжеских-

— Эх, Бежич с землями приказывал государь Иоанн Васильевич на сына свово младшего. А теперича вона оно как, бесерменам понаехавшим земли раздаются, а старожильцев отчины лишают — припомнил старые обиды Тучков.

— Цыц — всерьёз уже стукнул кулаком по столу Засецкий — ты что ль, толстомордый, всего так лишился, что исхудал весь? Татары служилые кажный год в войске бывают, воинское дело изрядно справляют. Вскую Угличских сотен в войске который год не видели? Зажились тут за жонками, на печках сидючи, обабились —

Сообразительный Афанасий постарался предотвратить назревающий конфликт, переведя разговор на другие темы:

— Тот ли это Уразмехмет, коего воевода Данила Чулков поймал совместно с другими сибирскими волостителями биеем Сейдяком, да мурзой Карачой?-

— Верно, тот самый, имал его хитромудрый устроитель Тобольска прямо на пиру посольском, да царю всея Руси отослал с остальным полоном — довольно улыбнувшись, поведал московский дворянин.

— Нашего корня, рязанского, хитрован сей — в свою очередь ухмыльнулся, гордый за земляка, Бакшеев.

— Что же такого сделал воевода, как правителей сибирских пленил? — заинтересовался я.

Темир Засецкий начал увлекательно рассказывать:

— Послал он людей своих к правителям сибирским, приглашать в град Тоболеск для переговоров о мирном поставлении, чтоб жить мирно, а не воюя. Приехали царевич Уразмехмет, князь Сейдяк, да Карача со свитой в город, пригласил их сей муж на пир, а оружье повелел у входа оставить. Как сели за стол, предложил он им испить чашу заздравную за великого государя Фёдора Ивановича. Кубки же выбрал вельми велики, да налил туда двойного крепкого вина. Не смогли испить поганые те чаши чисто, в гортани у них поперхнулось, не привыкши бесермены к таковому питию. Воевода Чулков на них и укажи, мол, зло на нас измышляют, смерти хотят, сам Бог то обличает. По его зову казаки и стрельцы начальных татарских людей повязали, а прочих насмерть побили. Вот каковое ловкое дело сотворил три года тому назад Тобольский голова-

Мне показалось, что такой поступок достоин скорее конкистадора в Америке, чем сибирского воеводы, о чём я в аккуратных словах и поведал ужинавшим.