Последний койот

И тем не менее сосредоточения хватило ненадолго. В голову начали лезть те же навязчивые мысли, которые не давали ему покоя весь вчерашний вечер. Или все имеют значение, или никто. Так он сказал Инохос. Он сказал, это то, во что он верит. Но верил ли он в эти слова в самом деле? Что они для него значили? Может, это был просто лозунг вроде того, что красовался у него на спине, а вовсе не правило, в соответствии с которым он стремился жить? Все эти вопросы переплетались с отголосками его вчерашнего разговора с Эдгаром. И еще с одной мыслью, которая подспудно жила в нем всегда.

Он убрал рубанок и снова провел ладонью по торцу двери. Решив, что снял уже достаточно, он занес ее обратно в дом и положил на защитную пленку, которой застелил часть комнаты, отведенную под грязные работы, потом принялся шлифовать торец мелкозернистой наждачкой, пока дерево не стало безупречно гладким на ощупь.

Удерживая дверь вертикально на деревянном бруске, он насадил ее на петли и опустил в отверстия металлические штифты, после чего до упора вогнал их молотком. И сами петли, и штифты он заранее смазал, так что дверь открывалась и закрывалась практически бесшумно. Но главное, она точно входила в дверную коробку. Босх еще несколько раз открыл и закрыл ее, любуясь делом своих рук.

Впрочем, удовольствие было недолгим, поскольку, как только работа была закончена, в голову снова полезли непрошеные мысли. Они не давали ему покоя все то время, пока он сметал на террасе стружки в кучку.

Инохос советовала ему постоянно чем-нибудь себя занимать. Теперь он знал, что именно это будет. И тут он осознал, что, какие бы занятия он себе ни изобретал, над ним все равно остается висеть одно незавершенное дело. Он прислонил швабру к стене и пошел в дом переодеться.

Глава 4

Архивное управление и штаб-квартира авиаотряда УПЛА, известные под названием «Пайпер тек», располагались на Рамирес-стрит в деловой части города, неподалеку от Паркер-центра. Босх, облаченный в костюм с галстуком, подъехал к воротам без малого в одиннадцать. Не выходя из машины, он показал в окошечко служебное удостоверение и получил знак проезжать. Удостоверение было единственным, что у него осталось. Его вместе с золотым жетоном и табельным пистолетом забрали у Босха неделю назад, когда отстранили от работы, но потом вернули обратно, чтобы он мог попасть в офис ОПА, куда должен был ездить на психотерапевтические сессии к Кармен Инохос.

Припарковавшись, он направился к выкрашенному бежевой краской зданию архива, где хранилась вся история городского криминала. В этом строении, занимавшем четверть акра, в конечном счете оказывались все дела, когда-либо проходившие через УПЛА, как раскрытые, так и нераскрытые. Они отправлялись туда, когда ими никто больше уже не интересовался.

За конторкой служащая в гражданской одежде складывала пухлые папки на тележку, чтобы отвезти их обратно в недра хранилища, где им предстояло благополучно кануть в Лету. Судя по выражению ее лица при виде Босха, его коллеги нечасто удостаивали архив личным посещением. Все предпочитали звонить или присылать курьеров.

— Если вы за протоколами заседаний городского совета, это корпус А, напротив. Здание с коричневым карнизом.

Босх протянул ей удостоверение:

— Нет, мне нужно поднять одно старое дело.

Женщина подошла к конторке и наклонилась вперед, чтобы сквозь очки взглянуть на его удостоверение. Это была миниатюрная седеющая афроамериканка. Судя по значку с именем на груди блузки, звали ее Женева Бопре.

— Голливуд, — хмыкнула она. — Почему вы просто не попросили его вам выслать? С архивными делами нет никакой спешки.

— Я все равно был в городе, в Паркер-центре… Ну и вообще мне хотелось как можно скорее взглянуть на это дело.

— Номер-то у вас есть?

Босх выудил из кармана пиджака тетрадный листок с нацарапанным на нем номером 61–743. Женщина склонилась, чтобы посмотреть, и тут же с удивлением вскинула на него глаза.

— Тысяча девятьсот шестьдесят первый? Вы хотите запросить дело из… я даже не знаю, где у нас хранятся дела тысяча девятьсот шестьдесят первого года.

— Здесь. Я уже брал его тут. Тогда, по-моему, тут работал кто-то другой, но дело было здесь.

— Ладно, я посмотрю. Вы будете ждать?

— Да, я подожду.

Вид у женщины стал слегка разочарованный, но Босх улыбнулся ей своей самой дружеской улыбкой. Она взяла листок и исчезла среди полок. Босх несколько минут расхаживал по крохотному помещению, потом вышел на улицу покурить. Он нервничал, хотя почему именно, и сам едва ли мог бы сказать. Закурив, он стал ходить по двору туда-сюда.

— Гарри Босх!

Он обернулся и увидел, что к нему со стороны вертолетного ангара приближается какой-то мужчина. Его лицо было Босху знакомо, но откуда именно, он не помнил. Потом его озарило: да это же капитан Дэн Вашингтон, бывший начальник патрульной службы Голливудского участка, который теперь командовал авиаотрядом. Они дружески пожали друг другу руки, и Босх очень понадеялся, что Вашингтон не в курсе его отстранения.

— Как дела в Голливуде?

— Да все так же, капитан.

— А знаешь, я скучаю по отделению.