Последний койот

— Я куда ближе к аду, чем к раю, за то, что сделал. За то, что столько лет молчал. Мне нужно рассказать вам эту историю. И лучше уж я исповедуюсь вам, чем какому-нибудь священнику.

Выйдя в коридор со стаканом, Босх заметил промелькнувшего в конце коридора человека. Тот свернул за угол и исчез из виду. Босху показалось, что на нем был костюм, но это был точно не охранник. Он нашел фонтанчик и, набрав воды, вернулся в комнату. Конклин слабо улыбнулся и поблагодарил его, прежде чем начать пить. Потом Босх взял у него стакан и поставил на тумбочку.

— Ладно, — произнес он. — Вы сказали, что в ту ночь она ушла и больше вы ее не видели. Как вы узнали о том, что произошло?

— К утру я начал беспокоиться, что с ней что-то случилось. Тогда я позвонил в прокуратуру и запросил сводку по ночным происшествиям. Помимо всего прочего, мне сообщили, что в Голливуде произошло убийство. И назвали имя жертвы. Это оказалась она. Это был самый кошмарный день в моей жизни.

— Что было потом?

Конклин потер лоб ладонью и продолжил:

— Я узнал, что ее обнаружили уже утром. Она… я был в шоке. Не мог поверить в то, что такое могло случиться. Миттел по моей просьбе навел справки, но нам не удалось узнать ничего существенного. Потом мне позвонил человек, который… который познакомил меня с Марджори.

— Джонни Фокс.

— Да. Он позвонил и сказал, что, по слухам, его разыскивает полиция. И что он невиновен. Он стал мне угрожать. Пообещал рассказать полицейским, что в ту ночь я был с ней, если я не помогу ему. Это был бы конец моей карьеры.

— И вы помогли ему.

— Я поручил это Гордону. Он проверил слова Фокса и подтвердил его алиби. Я уже не помню, каким образом, но оно было подтверждено. Кажется, он играл то ли в карты, то ли еще во что-то в каком-то притоне, где было множество свидетелей. Когда я убедился, что Фокс непричастен к убийству Марджори, я позвонил детективам, которым поручили вести дело, и договорился о допросе. Чтобы защитить Фокса, а тем самым и меня, мы с Гордоном сочинили целую историю, что Фокс якобы выступал ключевым свидетелем по одному особо важному делу. Наш план сработал. Детективы переключились на другую версию. В какой-то момент я разговаривал с одним из них, и он обронил, что, по его мнению, Марджори стала жертвой сексуального маньяка. В то время подобные преступления были достаточной редкостью. Детектив сказал, что перспективы раскрытия у этого дела не очень хорошие. Но мне даже в голову не могло прийти заподозрить… Гордона. Я и помыслить не мог, что он способен на такое зверство по отношению к невинному человеку. Все это время преступник находился у меня перед носом, а я не желал этого видеть. Я был глупцом. Жалкой марионеткой.

— Вы говорите, что это были не вы и не Фокс. Вы утверждаете, что это Миттел убил ее, чтобы устранить угрозу вашей политической карьере. Но вам он ничего не говорил. Это была целиком и полностью его идея. Он пошел и сделал это.

— Да, я это утверждаю. Когда в ту ночь я позвонил ему, я сказал, что она значит для меня больше, чем все его планы и все мои планы, вместе взятые. Он сказал, что это будет означать конец моей карьеры, и я согласился. Я согласился, потому что хотел начать вместе с ней с чистого листа. Думаю, это были самые счастливые минуты в моей жизни. Я был влюблен, и я принял решение.

Он тихонько стукнул бессильным кулаком по одеялу.

— Я сказал Миттелу, что мне наплевать на карьеру. Что мы с Марджори собираемся уехать. Я, правда, и сам не знал куда. Может, в Ла-Холью, может, в Сан-Диего. Мало ли на свете мест! Я не собирался сдаваться. Я был зол на него за то, что он не захотел разделить со мной мою радость. И этим я, сам того не подозревая, спровоцировал его и приблизил конец твоей матери. Теперь я это знаю.

Босх пристально посмотрел на старика. Его боль казалась неподдельной. В запавших глазах плескался мрак.

— А Миттел когда-нибудь говорил вам, что это он ее убил?

— Нет, но я и так это знаю. Наверное, в глубине души это знание всегда было со мной, но несколько лет спустя он проговорился. Это подтвердило мои подсознательные подозрения. И положило конец нашим отношениям.

— Что именно он сказал? Когда это было?

— Много лет спустя. Я тогда готовился баллотироваться на должность генерального прокурора. Можете себе это представить? Я, лжец, трус и участник преступного сговора, намеревался стать главным вершителем правосудия в штате. Где-то за год до выборов Миттел пришел ко мне и без обиняков заявил, что мне срочно нужно жениться. Сказал, что обо мне ходят разные слухи, которые могут стоить мне голосов избирателей. Я ответил, что это нелепая идея и что я не собираюсь жениться только ради того, чтобы переубедить тупых ханжей из глубинки. И тогда он, выходя из моего кабинета, как бы между делом бросил одну фразу…