Последний контакт 2

— Да, и это будет начало конца. Какая разница, увидим мы захватчиков своими глазами или нет? Важно одно — мы знаем, что они существуют. Знаем, что они уже летят сюда. Знаем, каков их план. Мы знаем, а это значит, можем бороться. Эти люди, которые вызвались нам помогать, они не дураки и понимают, что могут потерять все, если не предпримут решительных действий.

— И вы полагаете, мы сможем бороться с целыми государствами?

— Нам не нужно ни с кем бороться. Нам всего-навсего нужно донести до людей правду.

— И кто же нам поверит?

— О, поверьте, Дарья, существует великое множество способов организовать и сплотить разрозненные группы людей. В двадцать первом веке существовали такие конспирологические теории, о которых в приличном обществе и заикнуться было стыдно. Я читал, что миллионы людей до середины семидесятых годов верили, что Земля на самом деле плоская. Я уже молчу о других нелепостях, которые вбивались людям в головы.

— И с чего вы взяли, что наша история воспримется людьми всерьез? Послушать только — инопланетяне летят к нам из недр космоса, чтобы захватить наши океаны, а помочь им в этом должна моя сестра! Это даже для меня звучит как бред сумасшедшего. Будь я на месте обывателя двадцать первого века, то охотнее поверила бы в плоскую Землю.

— Обыватели нам и не нужны, Дарья. Достаточно убедить в достоверности наших сведений одну сотую процента населения земли.

— Так мало?

— Важно не количество, а качество этой аудитории.

— И кого же нам следует окучивать?

— Всех, кто имеет медийный вес и не связан с государственными структурами.

— Вы о нашем государстве?

— Я про все государства мира. Вы еще не поняли?

— Что именно я должна понять?

— Нет больше мира. В том понимании, в котором мы его знаем. Нет, и уже не будет. Нет больше государств, нет больше границ. То, что планируют сделать с нами ваэрры, называется геноцидом. Только геноцид этот будет не по расовому признаку, а по биологическому. Мы все должны погибнуть и освободить планету для заселения ее ваэррами. Все, понимаете? Всё человечество.

Дарья Мирская смотрела на Синака с неподдельным ужасом в глазах. Только сейчас Реджи понял, как сильно он возбудился. Взгляд девушки его охолонул, он взял себя в руки и понял, что последние слова уже не говорил, а кричал Мирской в лицо.

— Простите меня, Дарья.

— Да ничего, — она протянула ему его же пакет с водой. — Вам это сейчас, кажется, нужнее, Реджи.

Синак взял пакет и осушил его одним махом. Он действительно в последнее время чувствовал себя не лучшим образом. Точило его и то, что пришлось бежать из страны, и то, что он оставил свою семью в руках людей, о благонадежности которых ровным счетом ничего не знал. Да, они с женой имели связь, и Мадира уверяла, что они находятся в безопасности. Но Реджи так или иначе напрягала эта необходимая конспирация. Он не знал, где прячут его семью, не знал, куда везут его самого, и понятия не имел, каков план у тех, кому он доверился. Единственное, что Реджи знал наверняка — эти люди обладают колоссальной властью. Только им под силу противостоять разведкам и спецслужбам развитых космических держав. Только у них есть на это ресурсы и возможности. По сути, Реджи оставалось лишь расслабиться и ждать. Опять это ужасное чувство ожидания. Как же он ненавидел ждать!

Из кабины пилотов вышел второй пилот. Симпатичный азиат на ломаном русском сообщил, что они в скором времени совершат посадку на частном аэродроме близ Куру, откуда на флайере их инкогнито перевезут на космодром.

Реджи кивнул ему, занял свое место и пристегнулся. Вдруг он почувствовал на своей руке руку Дарьи.

— Мы справимся, Реджи, — тихо произнесла девушка. — Должны справиться.

Синак ничего не ответил. Хотел бы и он верить в это.

Глава 17

МЗК «Прорыв», 40 суток до прибытия к «шару»

Командир МЗК «Прорыв» Борис Кольский бывал во многих переделках. О нем с придыханием говорили все без исключения курсанты летных училищ страны. Посещаемость лекций, где он бывал в качестве приглашенного эксперта от министерства обороны, зашкаливала. За рубежом его имя тоже считалось легендарным и, в каком-то смысле, даже нарицательным. Как только экипажи боевых крейсеров той или иной космической державы понимали, что русские бросили в дело Кольского, настроение, а самое главное, желание воевать у них снижалось до минимума. Боевой офицер, выходивший из множества опасных ситуаций живым и невредимым, легенда российских ВКС, «непотопляемый Кольский» — как только о нем не отзывались СМИ. Причем все СМИ — как российские, так и зарубежные. Исключений практически не было. Критиковать Кольского побаивались даже самые откровенные хейтеры.