Последний континент

Ринсвинд резко затормозил. Он всегда считал, что главное – бежать не куда, а откуда. Он так набил в этом руку (точнее, ногу), что мог бы написать мемуары под заглавием «Побег из Откуда». И все же иногда интуитивный, тоненький голосок намекал ему, что не помешало бы подумать и про «куда».

Начать следовало с того, что многие из стоящих у повозок и весело болтающих людей были одеты в кожу.

Разумеется, можно привести массу доводов в пользу кожаной одежды. Она ноская, практичная, не требует большого ухода. Некоторые, вроде Коэна-варвара, настолько ценили эти ее свойства, что впоследствии, чтобы снять набедренную повязку, были вынуждены прибегать к услугам кузнеца. Но, судя по всему, люди возле повозок видели в одежде несколько иное. Скорее можно было подумать, что, присматривая себе обновку, они спрашивали у продавца, к примеру: «А сколько здесь заклепок?», или «А оно сильно блестит?», или «Как насчет прорезей в необычных местах?»

Однако одно из основополагающих правил выживания везде, на любой планете, гласит, что людей, одетых в черную кожу, лучше не раздражать[21]. Ринсвинд принялся вежливо протискиваться сквозь толпу. Замечая, что кто-то на него смотрит, он дружелюбно улыбался и приветственно помахивал рукой, но это почему-то привлекало еще больше внимания.

Женщины тут тоже встречались. Впрочем, все разумно: если на ИксИксеИксИксе мужчина может ходить с высоко поднятой головой, почему того же нельзя женщине? Некоторые дамочки были весьма хорошенькими, правда, усики шли не всем. Но Ринсвинд ничему не удивлялся. Он повидал свет и знал, что в сельской местности растительность бывает весьма буйной.

Блесток было больше, чем обычно. И перьев тоже.

И тут до него дошло. Его захлестнула волна облегчения.

– О, так это карнавал?! – воскликнул он. – Та самая Гала, о которой все говорят?

– Прошу прощения? – отозвалась дама в платье чисто-синего цвета. Она как раз меняла колесо на фиолетовой повозке.

– Это ведь карнавальные повозки? – спросил Ринсвинд.

Женщина скрипнула зубами, вмолотила колесо на место и отпустила ось. Повозка запрыгала на булыжной мостовой.

– Черт, ноготь сломала, – поморщилась она и бросила взгляд на Ринсвинда. – Ну да, карнавал. А ты ничего, только платье мог бы выбрать и поновее. И очень неплохие усы, а вот бородку не помешало бы подкрасить.

Ринсвинд оглянулся в сторону доков. С берега его вроде не видать, но и медлить тоже не стоит.

– Э-э… госпожа, не могла бы ты мне помочь? – решился он. – Видишь ли… за мной гонится Стража.

– С них станется!

– Возникло небольшое недоразумение. Из-за овцы.

– Случается сплошь и рядом. – Собеседница смерила Ринсвинда взглядом. – Однако ты не похож на деревенского паренька.

– Я? Да меня при виде какой-нибудь косы сразу начинает трясти.

Она пристально смотрела на него.

– Ты… ты ведь здесь недавно, а? Кстати, как тебя зовут-то?

– Ринсвинд, госпожа.

– Ну, что ж, забирайся в повозку, господин Ринсвинд. А меня зовут Летиция.

И она протянула ему довольно крупную руку. Пальцы Ринсвинда как будто сдавило прессом. Украдкой тряся рукой и дуя на пальцы, Ринсвинд последовал за Летицией.

Фиолетовую повозку украшали огромные розовые и лавандовые полосы, а также некие бумажные цветы, смахивающие на розочки. В центре на манер помоста возвышались коробки, обтянутые разноцветной материей.

– Ну, что скажешь? – спросила Летиция. – Девочки весь день украшали.

На вкус Ринсвинда, цветовая гамма грешила некоторой чрезмерной женственностью, но воспитание не позволяло ему проявить невежливость.

– Очень мило, – сказал он, забиваясь в уголок. – Веселенькие цвета.

– Рада, что ты одобряешь.

Где-то впереди заиграла музыка. Вокруг засуетились – кто-то кинулся к своим наряженным повозкам, кто-то выстроился в подобие очереди. Ринсвинд почувствовал, как повозка качнулась, и, подняв голову, увидел двух дамочек в длинных перчатках и сплошь в блестках. Дамочки, вытаращив глаза, уставились на Ринсвинда.

– Какого… – начала одна.

– Дорогуша, надо поговорить, – окликнула с передка Летиция.

Женщины сгрудились в плотную кучку. Время от времени то одна, то другая поднимала голову и смотрела на Ринсвинда, словно чтобы удостовериться, что он никуда не сбежал.

«Однако забавные у них тут девушки, – подумал он. – Крупные такие. Интересно, где они покупают туфли?»

Ринсвинд был не слишком большим специалистам по женщинам. Существенная часть его жизни – за минусом того времени, когда он куда-то бежал, падал или плыл, – прошла в стенах Незримого Университета. А там женщин помещали в одну категорию с обоями и музыкальными инструментами, считая их явлением хоть и по-своему интересным, а также важным для поддержания общего равновесия цивилизованной структуры, но все же, если смотреть в корень, не столь уж необходимым.

Ну а в тех редких случаях, когда он оказывался наедине с женщиной, ему либо пытались отрезать голову, либо прикладывали немало сил, дабы убедить его совершить поступок, в результате которого голову ему отрежет кто-то другой. В общем и целом отношения с женщинами у него не складывались.