Последний козырь

Наумов медленно шел по Приморскому бульвару. Его взволновала встреча с молодым солдатом.

Как специальный корреспондент английской газеты «Дейли миррор» Ринг Дайвер Наумов ехал в международном вагоне. На станции Кавказская железнодорожники обнаружили какую-то поломку и отцепили вагон. Наумову пришлось перейти в общий, битком набитый мешочниками, спекулянтами и иным серым людом. Он кое-как отыскал себе место.

На полустанке в вагон вошли два красноармейца. Совсем еще молодой паренек с бледным, густо усыпанным веснушками лицом привалился спиной к перегородке и, уставившись в окно, отрешенно замер.

Старший, с обветренным скуластым лицом, был взбешен и, энергично жестикулируя, кого-то громко поносил.

Из потока слов можно было понять, что где-то тут недалеко бандиты напали на хутор и порубали клинками всех красноармейцев подвижного агитпункта. Жителей хутора угнали в степь, а хаты сожгли.

– Сами-то, родимые, отбились али как? – спросила щупленькая старушка, сжимавшая узел на коленях.

Ее тихий и робкий голос повлиял на красноармейца неожиданным образом. Он устало повернулся к ней и осевшим голосом сказал:

– Нет, маманя, мы ездили в Кавказскую по делам. А вернулись – кровь да дым, трупы да головешки.

Старушка заохала, закрестилась и зашептала молитву.

Ночью вагон наполнился разноголосицей храпов и стонов, сопений и всхлипываний. Пахло потом, прелыми ноговицами, перегаром самогона и дымом махры.

Павел всю ночь не спал. Не сомкнули глаз и красноармейцы.

А утром перед Невинномысском раздались один за другим два орудийных выстрела. Состав резко остановился. Послышался протяжный свисток паровоза.

В вагоне поднялась паника. Громко заплакали дети. У выхода началась давка. Но вот, перекрывая крики, ругань, плач, зазвучал голос вчерашнего скуластого красноармейца:

– Спокойно, товарищи! У кого есть оружие – ко мне!

Несколько человек, отчаянно работая руками и плечами, уже пробивались к нему. Красноармеец стоял одной ногой на боковом сиденье, рукой упирался в верхнюю полку, а в правой держал наган. Увидев, что пробиться к нему не так просто, он крикнул:

– Вылезайте через окна с правой стороны!

Наумов остался в купе. В открытые окна он видел, как, высыпав из вагонов, люди бросились к ближнему лесу, а из-за холма появилась конная лава – с гиком, свистом, блеском клинков.

– Беречь патроны! Огонь вести прицельно! – командовал красноармеец.

Стрелять, однако, было невозможно. Охваченная ужасом, ревущая толпа хлынула обратно к вагонам и заслонила атакующих всадников.

Ворвавшись в вагоны, бандиты набросились на вещи пассажиров. Слышались властные окрики:

– Стоять!.. Не шевелись!.. Оружие, оружие, болван, ищи!

Перед Наумовым остановился офицер в изрядно поношенной форме. Его взгляд скользнул по английскому костюму и сугубо партикулярным штиблетам.

– Кто такой? – резко спросил он.

Павел неторопливо вынул коробку папирос «Дюбек» и, раскрыв ее, сказал по-английски:

– Please cigarette! We say: «Smoke to understand another better»[4] – и добавил по-русски, протягивая папиросы: – Я есть корреспондент английская газета «Дейли миррор» в России. Курит, по-жа-луй-ста.

– Благодарю, я доложу о вас командиру. Побудьте здесь, – сказал он миролюбиво и прошел дальше по вагону. – А ну, Грива, – послышался его голос, – сбегай быстро к полковнику Чапеге и доложи, что здесь объявилась заморская птица, английский корреспондент.

– Так давай я его мигом доставлю к полковнику, – предложил Грива.

– А ну, быстро, степным наметом!

В окно Павел видел, как вооруженные пассажиры, сгруппировавшись, организованно отходили к балке, вдоль которой тянулся густой кустарник. Их никто не преследовал и даже не обстреливал. Это казалось подозрительным… «Хотя бы они успели скрыться…»

Вскоре в купе стремительно вошел молодой полковник в плотно облегающей черной черкеске. Весь его облик – и аккуратно уложенные волосы, и точно скопированная николаевская бородка, жесты и поза говорили о желании произвести впечатление.

– С кем имею честь? – сухо спросил он.

Наумов погасил папиросу и достал из жилета документы: заграничный паспорт и гербовую бумагу, в которой было сказано, что предъявителю сего, корреспонденту лондонской газеты «Дейли миррор» Рингу Дайверу, разрешается беспрепятственно передвигаться на всех видах транспорта по дорогам РСФСР, а всем представителям ревкомов, начальникам станций и других организаций предписывается всячески содействовать… и так далее.

– Куда и с какой целью направляетесь? – спросил полковник Чапега, возвращая документы.

– По заданию газеты я доложен побывать в Грузии и собрать материал для очерка о новом государственном образовании. На этой же неделе предполагаю из Батума проехать в Крым. Мне кажется, что там, под прикрытием союзного флота, складывается карликовое, но вполне суверенное русское государство. Это будет сенсационный материал.

В глазах полковника мелькнула заинтересованность, но через мгновение взгляд его скользнул мимо, будто он разговаривал с кем-то за спиной корреспондента.