Последний козырь

– Это не очень убедительно. – Лобастов пригладил ладонями густую шапку волос и, думая вслух, продолжал: – Салонов мог в последний момент укрыться за группой офицеров, все зависит от того, какая сила взрыва была предусмотрена.

– Конечно, – согласился Манов, – а то вишь ты: если, говорит, нового офицера назначают в крупный штаб, то общупывают, обнюхивают, наизнанку выворачивают, а уж потом утверждают. С полковниками возится сам Богнар. Вот он и думает, что Богнар организовал эту аферу с иконой, чтобы проверить его. Если, дескать, умолчит о мине и попытается укрыться за памятником, значит, красный агент.

Лобастов обрадованно уставился на Манова:

– Это он сам сказал?

– А то кто ж еще, – обиженно пробурчал Мефодий Кириллович. – Вот так сам и сказал.

Гавриил Максимович задумался. Он вполне допускал, что все могло произойти именно так. Пожалуй, он и сам бы поступил не иначе. Но Салонов является членом подпольной организации, он устанавливал икону к памятнику по ее заданию. Значит, если Наумов прав и дьякон действовал с ведома полковника Богнара… Да-а, узелок образовался путаный и тугой.

– А что с дьяконом? – спросил Лобастов с надеждой, что если его не тронули и не установили слежку, то Наумова наверняка проверяли.

– С дьяконом? – переспросил Кирилыч. – Так его ж к самому Богнару тягали, из-за Наумова, значит. Но вроде бы обошлось, отпустили. Однако хвост за ним тянется.

– Опять «вроде бы»?.. Когда у вас назначена встреча с Наумовым?

– Я должен через день проезжать по своим кварталам: в понедельник – в обеденный перерыв, в среду – в шесть часов, в пятницу – перед началом театральных представлений и в воскресенье – после оных. А он должен приходить, ежели есть что передать.

– Хорошо. У нас есть время принять необходимые меры. В ближайшую неделю Наумов вряд ли добудет что-нибудь ценное, а значит, может и не явиться на встречу… В крайнем случае скажешь, заболел, мол. Эти дни ты поживешь на нелегальной квартире. Надо за Наумовым понаблюдать, а затем проверить его как следует… Да и Салонова не мешает прощупать.

3

Завершив работу на пристани, Павел Алексеевич на всякий случай заглянул в управление.

– Для меня что-нибудь есть? – спросил он у дежурного офицера.

– Так точно, господин полковник, – доложил поручик. – Генерал Домосоенов приказал позвонить ему домой, как только появитесь в управлении.

Наумов зашел в свой кабинет и сразу связался с генералом.

– Я это предвидел, батенька мой, – недовольным тоном начал Домосоенов. – Медицинский отдел просит отменить приказ об укомплектовании охранных подразделений за счет команд выздоравливающих. Они обратились ко мне, а я их напустил на вас, Павел Алексеевич. Вы взбудоражили их, вы и отбивайтесь.

– Зачем нам отбиваться? Если мы будем…

– Позвольте, батенька мой. Вы вот сначала удосужтесь выслушать их доводы, вдумайтесь в них, а завтра мне доложите. Отобьетесь – буду рад.

– С кем я должен вести разговор?

– С Татьяной Константиновной Строгановой. Помните, та самая, что столь сурово обошлась с вами в карантине. А?.. Что?.. Вот то-то и оно! – хитровато добавил генерал, хотя Наумов ничего не говорил. – Но не забывайте, она друг нашей семьи, мы с Лизонькой любим ее. Так что вы уж, Павел Алексеевич, постарайтесь помягче. Желаю удачи.

Повесив трубку, Павел Алексеевич задумался. Сейчас Татьяна Константиновна, видимо, уже собирается домой. Идти в медицинский отдел поздно, но и откладывать разговор нельзя. «А почему бы не договориться о встрече сейчас? Врач – враг болезням, но не людям, – подумал он и улыбнулся. – Чего это я начинаю оправдывать человека, которого не знаю…» – И поднял трубку.

Наумову пришлось ждать, пока Татьяна Константиновна подойдет к телефону. И в эти мгновения он вдруг почувствовал, что позвонил ей не только потому, что надо решать служебный вопрос.

– Алло, – послышалось в трубке.

Торопливо спросил:

– Татьяна Константиновна?

– Да, слушаю вас.

Павел представился и сказал:

– Генерал Домосоенов поручил мне поговорить с вами, Татьяна Константиновна, о возможности укомплектования охранных подразделений за счет команд выздоравливающих. – И, как бы оправдываясь, добавил: – Непременно сегодня…

– Сегодня? Но я уже ухожу.

– Если вы не возражаете, – предложил Павел, – то я мог бы встретить вас у подъезда вашего управления.

Она секунду помолчала. Наконец не очень уверенно ответила:

– Хорошо, Павел Алексеевич.

…В форме капитана медицинской службы Строганова была еще привлекательнее.

– Если позволите, я провожу вас, по дороге и побеседуем?

Таня согласно кивнула и пошла вверх по Екатерининской.

– В лазареты поступает все больше и больше раненых… – озабоченно начала она. – Санитары работают день и ночь и не справляются. Мы вынуждены выздоравливающих привлекать для обслуживания раненых, уборки помещений и территории, работы на кухне, перевозки грузов и многого другого. – Она внимательно посмотрела на Наумова и закончила: – Вы представляете, что будет, если у нас заберут выздоравливающих?

Павел понимающе кивнул. Именно это он и ожидал услышать.