Читаем Последний крестовый поход полностью

Симон де Клермон более известен. Этот знатный барон происходил из рода древних графов Клермон-ан-Бовези, его двоюродным дедом был Рауль, граф Клермонский, коннетабль Франции, который умер в Акко в 1191 году во время Третьего крестового похода. Через свои семейные союзы Симон был тесно или отдаленно связан с большинством аристократических родов северной Франции, от Пикардии до Фландрии и от Иль-де-Франс до Нормандии. Он также был близким соратником Людовик, и его имя часто можно встретить в счетах королевского двора или среди членов Парижского Парламента. Его сын, Рауль, впоследствии станет коннетаблем Франции, а затем погибнет в битве при Куртре, но пока же он только что был посвящен в рыцари, на Пятидесятницу 1267 года, вместе с будущим Филиппом III и молодыми дворянами подрастающего поколения[80].

Для удобства использовались термины регентство или регент, но официальный титул Матье де Вандома и Симона де Клермона делал их "теми, кто занимает место короля", (

tenentes locum regis) то есть, буквально, его местоблюстителями. Это был первый случай, когда функции заместителей (лейтенантов) короля были охарактеризованы подобным образом и получили конкретное название. Их полномочия были очень широки. Они должны были председательствовать на заседаниях Парламента, назначать бальи и сенешалей
, заслушивать и проверять отчеты королевских чиновников, следить за соблюдением прав короля, содействовать отправке денег королю за границу и обеспечить любые долги короля, которые могли возникнуть у итальянских банкиров или тамплиеров. Члены королевского Совета давали клятву при вступлении в должность, но за несколько дней до отплытия Людовик отменил эту клятву и приказал своим заместителям принести новую при свидетелях[81].

В прошлый раз, уехав весной 1248 года Людовик вернулся во Францию только через шесть лет, в 1254 году. Когда в марте 1270 года Матье де Вандом и Симон де Клермон приступили к своим обязанностям, ничто не говорило о том, что они не выполняли бы их в течение нескольких лет. Был предусмотрен и вариант их собственной смерти до возвращения короля. В этом случае аббата Сен-Дени заменил бы Филипп, епископ Эврё, а Жан де Нель, сеньор де Фальви, сменил бы Симона де Клермона. К двум регентам был добавлен Этьен Тампье, епископ Парижский. В его обязанности входило обеспечение вакантных бенефиций, то есть церковных должностей, назначение на которые осуществлялось королем. Но Этьен должен был действовать совместно с канцлером Парижской Церкви, опекуном францисканского монастыря и настоятелем доминиканского монастыря в столице и если бы он умер, его место должен был занять аббат Сен-Дени[82].

В 1248 году Бланка Кастильская все еще носила титул королевы Франции (или, по-латыни, regina Francorum, королевы Франков) и похоже, что она использовала только свою личную печать, ведь по сути, ей не требовалось ничего другого, чтобы придать полную законность изданным ей указам. В 1270 году этот вопрос встал в ином свете. Будут ли заместители короля использовать свои соответствующие печати для подтверждения государственных актов, изданных от их имени королевской Канцелярией? Станут ли они скреплять печатями документы, один как аббат Сен-Дени, другой как сеньор де Нель? В XIII веке королевская Канцелярия по-прежнему использовала только одну печать, называемую sceau de majesté (печать величия), поскольку на ней был изображен король, восседающий троне, с короной на голове, скипетром в левой руке и

флер-де-лис (геральдической лилией) в правой. Естественно, король взял с собой в поход и королевскую печать, так как сохранилось множество актов, датированных его пребыванием в Эг-Морт или лагере под Карфагеном скрепленных этой печатью. Для заместителей, оставленных королем, была изготовлена другая печать — sceau à la couronne (коронная печать). Поле печати занимает корона, с зубцами в виде флер-де-лис, прекрасно символизирующая абстрактную сущность королевской власти, которую во время отсутствия короля осуществляют его заместители. Корону окружает легенда: Sceau de Louis, par la grâce de Dieu, roi des Francs, en action dans les régions d'outre-mer (Печать Людовика, милостью Божьей, короля франков, пребывающего в заморских землях) и в легенде, таким образом, не упоминаются его заместители, так как они действуют только по поручению короля[83]
.


Печать, использовавшаяся регентами королевства в 1270 году. Вверху — сама печать: корона с зубцами в виде флер-де-лис и легендой S\ignum\ Ludovici Dei gr[aci\a Francor[um\\ reg[is], in partibus transma-rinis agentis (Печать Людовика, милостью Божьей, короля франков, пребывающего в заморских землях). Внизу — оборотная сторона печати, которую специалисты называют контр-печатью: щит с несколькими флер-де-лис.


Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука