Последний мужчина на Земле

Что – это? А вот что, интересно, для него является благом? Что вообще такое благо для всех людей – всех вообще, как человечества, и каждого в отдельности? И вот лично для него, парня из города Эн, в пятнадцати часах езды на поезде от Москвы? Когда-то он думал, что нашел ответ. Но сейчас ведь она скажет ему совсем другое. Счастье у каждого свое. Просто расплачиваются за это все по-своему – кто-то полной монетой, а кто-то по акции в течение сезонной распродажи.

– Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Да и к чему отказываться? У тебя будет другая жизнь. И она тебе понравится.

Он молча выслушал ее – понял – отказаться, действительно, было невозможно.

А потом все замелькало перед глазами, как в окнах скоростного поезда Сапсан из Питера в Москву, только вот поезд этот мчался куда-то гораздо дальше, чем между двух столиц. И набрал гораздо большую скорость, чем это было положено по законам физики.

Все изменилось

Глава 7. Лена

Лена Семенова сидела посреди картофельного поля и плакала.

Нет, она плакала не потому, что четыре месяца назад увидела новости по телевизору. Кстати, до того момента она вообще новости по телевизору не смотрела. Она готовилась к ЕГЭ. Как иногда ворчала ее мать, ее вообще в мире ничего не интересовало. Но это, конечно, была неправда, потому что Лене было только семнадцать, и интересовали ее совершенно различные вещи. Кроме, может мальчиков, что был странновато, но это уже дело десятое. Другое дело, что ничем не интересовалась, скорее, ее мать – и уже давно. Она могла проявить живой интерес к миру только тогда, когда у нее почти совсем ничего не оставалось на дне пивной бутылки. Лена знала, как выжить в семье алкоголиков и не свихнуться, где-то с возраста семи-восьми лет. Так что на мамашины выкрутасы она смотрела спокойно. Помогать ей было уже поздно. Так что Лена просто не приходила домой, когда это требовалось. Мать не ругала и не била ее. По сути, она была, в общем-то, доброй женщиной. Только ей однажды не повезло. За это, наверно, никого в мире винить не стоит. Если бы везло всем – не везло бы никому. До этого Лена как-то вдруг дошла сама. Это простая экономика, сынок, с невероятно умным видом говорил Рэнди Марш из «Южного парка», попивая пиво. Я в ней ни хрена не понимаю, но так она работает.

Она сидела прямо на сырой земле, машинально ковыряясь в ней огромным гаечным ключом, по-детски хлюпала носом – и все же ни на секунду не прекращала думать.

Но пусть я ни черта не понимаю в везении, если случившееся под Новый год им не было. Может, какие-нибудь боги услышали ее застарелые, заржавевшие, как дверные петли, молитвы? Но молилась ли она вообще когда-нибудь? Пару раз мама водила ее в церковь, она была даже крещеной, но все-таки считала, что все это ерунда. Она скорее была готова поверить в коммунизм. А что, ведь хорошая же была идея. Только людская жадность как всегда все испортила. Она неоднократно спорила по этому поводу со своей учительницей по истории. Та пыталась доказать, что коммунизм невозможно применить на практике, что семьдесят лет истории нашей страны доказали это вполне наглядно. Но в глубине души Лена считала, что все это – из-за мужчин. Они слишком жадные и отвратительные, в основном пьяные животные, каких она нагляделась предостаточно среди собутыльников отчима и в своём районе, да даже в своей школе и в классе. А теперь вот, когда никого не осталось, всякое может произойти. Неужели женщины не смогут разумно управлять этой планетой?

Она высоко подняла гаечный ключ и с силой опустила его на огромный ком рыхлой земли. Ком с готовностью развалился на мелкие крошки. Хорошая тут земля. Ее отец понимал в земле. Любил ее. Не модно сейчас быть крестьянином, конечно, (по крайней мере, было до недавнего времени), но она понимала отца. Она всегда его помнила. Его шершавые руки, грязь под ногтями, запах пота и совместные обеды за огромным столом в деревне, его теплые объятья, сигаретный дым на крыльце, когда он сидел там, уставившись вдаль и о чем-то задумавшись. Господи. Да она могла с ним о чем угодно поговорить. Как они смеялись вместе. Мама никогда не понимала ее шуток, а отец хохотал до упаду, даже если эти шутки были глупостями семилетнего ребенка. Он был ей другом. Единственным другом за много-много лет. Она все помнила. Его серые глаза, которые, к сожалению, она не унаследовала, а ей всегда так хотелось. У нее самой были карие. Мамины. А еще длинные волосы, которые она из упрямства не хотела стричь. Частенько она забывала их и мыть, но, чтобы беспокоиться о таких мелочах, надо быть менее задумчивой, и погруженной в себя, чем была одиннадцатиклассница Лена Семенова из Энска.

Она посмотрела на свои ногти – ну точно такие же грязные, какие бывали у отца летом после долгого дня работы в поле. Потом с отвращением перевела взгляд на гаечный ключ, который и был сегодня причиной всех ее несчастий. А может, причиной было то, что она была слишком слабой, чтобы вообще долго держать его в руках.