Последний мужчина на Земле

Они познакомились в очереди у кинотеатра, он разговорил, рассмешил ее (какой же застенчивой и молчаливой была она тогда, но с ним как-то сразу все было легко), и они пошли в кино уже вместе. Это было ранней весной – вот как сейчас, и недавно у них была годовщина знакомства. Тогда, в марте, Сережка подарил ей цветы, а спустя несколько месяцев они поехали на Кавказ и долго бродили по пустынным горным тропам, курили траву, хохотали и фотографировали друг друга. Им никто не был нужен.

Иногда они ездили к теплому океану. Долго занимались любовью в маленьких тростниковых бунгало у берега, смотрели на нездешние звезды и бесконечно долго пили ром и друг друга. Она давно перестала читать книги – никакая мудрость этого мира ей была не нужна. Наверное, любовь делает нас старше и умнее, думала она.

Больше всего она боялась, что это все вдруг однажды закончится. Хотя это был подспудный страх, она не давала ему волю, но все же он всегда грыз ее маленькой отвратительной личинкой. Может, поэтому она так оберегала их семью от всего, что может случиться плохого. Она слышала, почти все мужья изменяют своим женам, и уже знала, что сможет простить ему и это тоже. Она, живя в родительском доме, и ложки не могла помыть самостоятельно, а тут научилась готовить, стирать, выполнять его маленькие прихоти. Это было самым большим удовольствием. Но она все-таки боялась. Может, поэтому ей вдруг приснился этот ужасный сон.

Но теперь она уснет еще слаще, изредка все еще вздрагивая от пережитого воспоминания.

А он будет рядом. Как ее личная китайская стена. И ничего с ней не случится. Никогда.

Утром она проснулась раньше него, и. как всегда, залюбовалась его красотой. Он не был ни худым, ни толстым – тело у него было как раз такое, как и должно быть у ее мужчины. Они с ним были одного роста. У него – широкие плечи. Мускулистый торс – он ходил в качалку. Ни волоска на теле и светлая поросль на ногах. Она иногда думала, что его следует поместить на страницы учебника по биологии за девятый класс, чтобы проиллюстрировать образец идеального человеческого тела. Когда она сказала об этом ему, он хохотнул – но комплимент определенно ему понравился.

Она стала целовать его лицо, покрывала нежными, прохладными, маленькими поцелуями. От этого он проснулся.

– Ммм… – она обожала его довольное, как у кота, мурчанье по утрам. Он лежал и позволял ей целовать себя. А сам наблюдал, как она это делает. Попытался притянуть ее к себе, но она со смехом успела увернуться. Убежала на кухню, откуда вскоре потянуло запахом блинов – он никогда не просил ее что-то печь, а иногда и сам мог побаловать ее по утрам, но она знала, что блины он любит. Позвала его ну кухню. Он не отвечал. Тогда она нетерпеливо побежала в спальню, чтобы увидеть его еще раз и стащить с него одеяло… но запнулась на пороге, увидев то, что совсем не ожидала увидеть.

Ее муж лежал без движения, открыв рот, из которого широким ручьем текла слюна, а глаза у него были совсем пустые и ничего не выражали. И при ее появлении ничего не изменилось. Она бросилась к нему в ужасе.

– Сережка! Ты что!

И при ее первом прикосновении все изменилось – он посмотрел на нее и опять был таким же Сережкой, ее солнцем, который любил блины и так крепко держал ее в постели во время секса. Сережа вытер слюну, и молча обнял ее.

– Что с тобой было? – отстранилась она, внимательно глядя на него.

– Ничего, а что, что-то было?

– Ну… ты сейчас так лежал, я думала, у тебя, может, какой-то припадок…

– Ты что, моя? Тебе показалось. Я просто задремал.

– Но у тебя глаза были открыты.

– Да ладно, тебе просто показалось.

Она посмотрела на него ещё раз, но ничего не смогла понять. Вроде бы все было так же.. но что-то неуловимо изменилось. То ли в выражении его лица, то ли в изгибе его улыбки, которую он теперь кривил по-другому.

Вот именно – кривил.

Она немного испугалась, помотала головой, чтобы отогнать видение, встала на кровати и потянула его за руку.

– Вставай, дорогой, там блины остывают!

Он встал неожиданно легко, почти не сопротивляясь, хотя обычно любил побесить ее по утрам, долго сопротивляясь процессу утреннего похода на кухню. Они шли, обнявшись за плечи. Он сжимал ее чуть сильнее,

(чуть больнее)

чем обычно?

Сели, и она налила ему крепкого чая (он пил только очень крепкий чай, почти чифирь, и специально научил ее заваривать именно своим особым способом).

– Ой! – вскочила она. – а про блины-то я и забыла! Сейчас положу тебе побольше.

Она встала и повернулась к нему спиной.

И тут начали происходить странные и ужасные события.

Она повернулась к нему – а его там не было.

Сердце словно пырнули ножом от ужаса. Как это? Что это, господи! Он же только что был здесь! Она в панике затрясла головой. Что-то было не так. Ужасающе не так.

Она закрыла глаза и отвернулась. Потом повернулась снова – и он был там. Сидел и улыбался, как ни в чем не бывало.

«Ох, показалось», – выдохнула она. «Не буду ничего ему говорить, а то еще подумает, что у меня крыша съехала».

– Тебе с чем? – еще успела спросить она.

– С вареньем, наверное, – ответил он.

– Ага. На.