Последний самурай

- Ты давай, - сказал он, - собирайся потихоньку. Я, с твоего позволения, пока посижу здесь. Все равно работать не смогу, пока ты не улетишь. Не обращай на меня внимания, ладно? Собирайся.

- Да я уже давно собрался, - ответил Иларион, но все-таки встал. Книжку вам дать? Скучно ведь, наверное.

- Хотел бы я немного поскучать, - вздохнул Федотов. - Да разве ж вы дадите?

- А вы подайте рапорт и ступайте себе на пенсию, - тоном профессионального провокатора сказал Иларион. - Мещеряков давно по генеральским погонам тоскует. Будете рыбку удить, помидоры выращивать, скучать перед телевизором... А когда вашему преемнику от вас что-нибудь потребуется, он вам машину изуродует, сумасшедшую бабу подсунет, хулиганов каких-нибудь на вас натравит, потому что прямо попросить о помощи ему будет неудобно. Неловко, знаете, пенсионера по пустякам беспокоить...

Генерал крякнул.

- Ну извини, - сказал он. - И вообще, это была идея твоего закадычного приятеля. Забродов посмотрел на часы.

- Время еще есть, - задумчиво проговорил он. - Может, наведаться в госпиталь? Перекрыть ему, гаду, кислород, или что там у него... А то, не ровен час, оклемается и еще что-нибудь учудит. Нет, серьезно, от него одни неприятности. Если бы не он, я бы нипочем об этот чертов чемодан не споткнулся. Поедемте вдвоем, а? Вы на стреме постоите, а я его подушкой придушу. Или наоборот.

- Давай свою книжку, - вздохнул генерал и вынул из внутреннего кармана футляр с очками. - От твоего юмора и в самом деле удавиться хочется.

Иларион озадаченно почесал в затылке, прикидывая, какое чтиво предложить генералу, а потом взял с дивана томик японских поэтов.

- Вот, - сказал он, - полюбопытствуйте. Ознакомьтесь с психологическим портретом противника.

Федотов подозрительно оглядел обложку и перелистал несколько страниц.

- Так это же стихи, - сказал он. Иларион пожал плечами.

- Конечно. Причем в довольно приличном переводе. Я вам уже говорил, что одиннадцатое сентября задумал поэт.

- Ты все-таки считаешь, что наш японец имеет отношение к одиннадцатому сентября?

- А вы, товарищ генерал, разве так не считаете? Даже после этой истории с чемоданом? Вы только представьте себе, что могла натворить эта штука, если бы она взорвалась в вестибюле гостиницы "Россия"!

Федотов не спеша водрузил на нос очки и закрылся книгой. Воцарилось молчание, нарушаемое только шелестом переворачиваемых страниц. Воспользовавшись паузой, Иларион навел в комнате порядок, то есть отнес на кухню поднос с кофейной посудой и убрал на место все еще спрятанное под прошлогодней газетой постельное белье.

Потом привезли чемодан. В квартиру его внес Матвей Брузгин, и Забродов понял, что это не случайно: генерал Федотов принял меры к тому, чтобы сузить круг людей, посвященных в эту историю. Наблюдая за тем, как Брузгин протискивается в прихожую, Иларион в который уже раз подумал, как, наверное, хорошо быть простым обывателем. Ходи себе на работу, смотри по выходным футбол, пей пиво и ни о чем не думай. Если ты не полный идиот, все у тебя будет хорошо и гладко, и тебе даже в голову не придет, что вот только что, сию минуту, в каком-нибудь неприметном, забрызганном грязью автомобильчике мимо тебя провезли ядерный заряд, способный стереть с лица земли пол-Москвы. И если даже отголосок чего-нибудь подобного ненароком просочится в газеты, ты только пожмешь плечами и, раздраженно отшвырнув скомканный лист, проворчишь: "Брехня. Надоело..."

Квадратный и приземистый Матвей Брузгин управлялся с чемоданом легко и небрежно, словно тот весил не тридцать килограммов, а три. Иларион даже заподозрил подмену и поспешил с ненужной предупредительностью принять у Матвея чемодан. Подмены не было: проклятая штуковина весила столько же, сколько и вчера, и даже еще больше, потому что спецы из управления упрятали ее в другой чемодан, с виду неотличимый от обычного дорожного кейса.

- Ручка-то выдержит? - подозрительно спросил Забродов, оглядывая пластиковый корпус со всех сторон.

- Не боись, выдержит, - успокоил его Брузгин. - Если не станешь этой хреновиной кого попало по башке молотить, непременно выдержит. А сдуру, сам знаешь, что можно сломать... А, товарищ генерал, и вы здесь! Здравия желаю.

- Здравствуй, Матвей, - сказал генерал, опуская книгу и неторопливо снимая очки, которыми пользовался только для чтения. В эту минуту он больше всего напоминал не генерала, а пожилого учителя - ну максимум, директора школы. - Проходи, показывай, что вы там наковыряли.

- Значит, так, - сказал Брузгин, отбирая у Илариона чемодан и без церемоний водружая его на стол прямо поверх разбросанных книг.

Забродов поморщился, но промолчал: на перевоспитание Матвея Брузгина у него уже не было времени, потому что самолет вылетал через три с небольшим часа.

Брузгин щелкнул замками и жестом дистрибьютора, намеревающегося втереть лохам партию просроченной косметики, откинул пластиковую крышку. Под ней, как и предполагал Забродов, оказался слой каких-то тряпок, имитирующий обычный багаж путешественника, а под тряпками - знакомый до отвращения чемодан.