Последний секрет

Черниенко согласилась показать, где помещается «Последний секрет» у мышей. Демонстрация была объемной, в масштабе одна десятая миллиметра. Доктор прислала по электронной почте карту мышиного мозга, стрелка на которой указывала на потайное местечко с координатами по высоте, ширине и глубине залегания.

«Вот и карта с местом, где закопан клад», – мысленаписал Жан-Луи Мартен.

Финчер и Мартен не отрывались от карты, как от волшебной формулы.

– Это в мозолистом теле, самой древней части мозга, зачатке нервной системы, записывающей все события с рождения до двухлетнего возраста. Потом дополнительные слои мозга накладываются друг на друга. Каждый слой прибавляет уровень сложности, но самое важное спрятано от нас в глубине… Ты прав, Жан-Луи.

В период обучения Сэмюэл Финчер делал небольшие хирургические операции. Он отобрал мышку с черной головкой и белым туловищем – представительницу сметливой разновидности, используемой в цирковых номерах. При помощи резиновых ремешков он закрепил мышь на пробковой поверхности и развел ей лапки.

Выбрив верх черепной коробки, он произвел линейкой измерения и записал результаты фломастером на запястье. Он усыпил мышь, чтобы операция не травмировала ее и не изменила данных. Потом установил видеокамеру, чтобы его «запертый» друг и коллега мог на расстоянии наблюдать за ходом эксперимента.

Вооружившись циркулярной пилой для костей, он удалил верх черепного свода, как часть скорлупы на яйце. В лучах света обнажился трепещущий мозг. Лоботомия.

– Ты меня слышишь, Жан-Луи?

«Да, слышу, Сэмюэл», – появилась строчка на закрепленном над камерой экране.

– Все видно?

«Да. Признаться, мне это непривычно и производит немного отталкивающее впечатление. Что ж, стошнить меня все равно не может».

Сэмюэл Финчер привык беседовать с камерой и экраном, как будто это был его друг из плоти и крови.

– Теперь ты принадлежишь к нашему братству, дорогой коллега.

Объектив резко увеличил масштаб.

«Ты уверен, что она выживет?» – забеспокоился экран.

Доктор Финчер проверил медицинские параметры.

– Пульс хороший, все жизненные функции не вызывают опасений.

«Я боюсь».

Мышь с обнаженным мозгом выглядела странновато.

«Это твоя идея, Жан-Луи».

«В любом случае игра стоит свеч…»

Сэмюэл Финчер поднес инструменты к живому мозгу.

Жан-Луи Мартен жадно следил за происходящим.

Это напоминало ему другой неврологический опыт с мышами коллектива профессора Вейсмана из Стэнфордского университета, за которым он наблюдал в сети. Там к мышиным мозгам подсадили нейроны из стволовых клеток человеческих эмбрионов. Человеческие нейроны, более динамичные по причине молодости, захватили участки, занятые нейронами мышей, благодаря чему животные получили человеческую мозговую ткань, и ученые рассчитывали брать пункции для лечения пациентов с болезнями Альцгеймера и Паркинсона.

Мартен попытался представить себе мышь с человеческим мозгом. Конечно, ее просто снабдили запасом свежих нервных клеток, тем не менее это было существо с потенциалом человеческой мысли.

Как ни странно это было в его положении, он почувствовал головокружение: реальность обгоняла научную фантастику. На заре третьего тысячелетия не оставалось практически ничего невозможного: мышь получала человеческий мозг, на пороге уже стояла разгадка «Последнего секрета».

Мир меняется, простая мысль, посетившая воображение, может оказаться опаснее атомной бомбы. Морали больше нет, остались одни эксперименты. Кто посмеет заговорить о статусе мышей с «очеловеченным мозгом»?

Глядя на распятого грызуна, он вспоминает картину Сальвадора Дали – Христос глазами Его Отца.

Мы всемогущи. Нам потребуется больше совести для осознания значения наших действий. Готовы ли мы?

Что до Сэмюэла Финчера, то он настолько погружен в работу, что не задается никакими вопросами. У него одна забота – успешно провести операцию и не навредить мыши.

64

Построив идеальное обиталище, Лукреция составляет мысленный список бывших, чтобы выбрать идеального компаньона. Но у каждого были веские причины превратиться в бывшего. Махнув на всех рукой, она переходит к любимым актерам.

Нет, все они нарциссы, они будут требовать, чтобы я ими восхищалась.

Она решает поменять критерии отбора.

Он должен уметь меня рассмешить. Мужчина с чувством юмора – вот кто мне нужен.

Она представляет себе мужчину с букетом цветов и бутылкой шампанского в руках, звонящего в дверь ее замка. Она ведет его по своим покоям и дает объяснения насчет знаменитых произведений искусства, которыми она пожелала украсить стены. Потом ее возлюбленный в два счета разжигает камин, включает тихую музыку, наливает шампанское в бокалы из богемского хрусталя.

65