Последний секрет

Такое же личное пристрастие для меня – теперешнее расследование. После кукол и любовников я коллекционирую журналистские расследования: о происхождении человечества, о работе мозга. Я только начала собирать коллекцию, такова моя новая страсть.

Она грызет ногти в темноте.

Десятая мотивация…

Капитан Умберто обмолвился о «Последнем секрете». По его словам, это стимул посильнее наркотика, не имеющий себе равных.

Deep Blue IV воспользовался бы в этой ситуации своим информационным суперинтеллектом для комбинирования молекул и синтеза нового наркотика, который превзошел бы силой традиционные. С его помощью машина подмяла бы всю больницу: врачей, санитаров, больных.

Последний секрет…

Воспользовался ли бы им Сэмюэл Финчер?

Не связан ли наркотик с его смертью?

Версия не поддающегося обнаружению супернаркотика кажется более логичной, чем подключенный к сети гаджет. Кроме всего прочего, это объясняло бы тот факт, что Наташа ничего не видела и сочла виновной саму себя.

Но к какому пониманию толкает это ее сейчас?

Она заперта в изолированном от всех звуков помещении в недрах психбольницы, да еще на острове посреди моря.

«Я должна любой ценой сберечь рассудок, – говорит девушка себе. – Худшее, что могло бы со мной случиться, – это безумие. Если я проявлю малейший признак сумасшествия, мне никто не поверит».

Лукреция Немрод обгрызает ноготь до крови. Боль заставляет бодрствовать ее рассудок.

Что сделать, чтобы не свихнуться?

59

Исследовать. Жан-Луи Мартен безостановочно шарил вокруг темы «Последнего секрета». Жила была хилой, тем не менее ему открылось, что сокровища прятал не только изобретатель «Последнего секрета». Все, в той или иной степени с ним сотрудничавшие, все, осознававшие значимость «Последнего секрета», придерживались некого соглашения, запрещавшего продолжать исследования этой чересчур скользкой темы.

«Последний секрет» был тщательно зарыт.

В кои-то веки наука проявила достойную внимания сдержанность.

И все же Жан-Луи Мартен нащупал брешь. Диссертация о «Последнем секрете» сохранилась в корзине одного старого компьютера, больше не использовавшегося, но оставшегося подключенным к сети…

Случайность позволила открыть «Последний секрет», пакт предотвратил его разглашение, новая случайность, приведшая к раскопкам, помогла раскрыть его содержание.

Но он узнал еще не все.

Он запустил самые въедливые поисковые программы, рывшиеся в информационных закромах всех больниц, лабораторий, университетов мира. «Цепь крепка самым слабым своим звеном», – думал он. В мире должно было оставаться несколько десятков человек, имевших дело с изобретателем «Последнего секрета». Из этих десятков по меньшей мере один наверняка со временем нарушил пакт. Какая-нибудь ассистентка. Секретарша. Люди из окружения изобретателя. Собутыльники, с которыми он однажды поделился по оплошности своей тайной. Любовница, которую ему понадобилось сразить.

Даже в науке ни одно табу не способно продержаться вечно.

Жан-Луи Мартен, полный небывалой доселе решимости, все читал, все просматривал, все проверял. Афина занималась тем же самым, только в сто раз быстрее.

Все, попадавшее в папки, все происходившее перед веб-камерой или камерой наблюдения и хотя бы приблизительно связанное с «Последним секретом», изучалось и запоминалось.

Я вычленю слабое звено

, поклялся он себе.

60

Лукреция воет.

Как не свихнуться в темноте? Она помнит все случаи, когда испытывала страх темноты. В приюте, когда она оказывалась в подвале с севшим карманным фонариком. Как она там рыдала! Во время игр в жмурки с завязанными глазами. Зрение дает столько информации! Свет сам по себе наркотик. Это первое, что чувствует новорожденный после выхода из материнской утробы. Только потом он вдыхает воздух. Вкусив того и другого, он уже не может остановиться. Ее рождение получилось трудным: ей зажало голову, о чем помог вспомнить гипноз… Мощь мозга безгранична. Один он вмещает все решения. Все иллюзии. Всю силу.

Человеческий мозг – самая сложная структура во вселенной.

В «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» Лукреция вычитала фразу, над которой не переставала размышлять: «Реальность – то, что продолжает существовать, даже когда в это перестают верить». Выходит, можно изобрести временную реальность.

Еще ей запомнился текст русского писателя-диссидента Владимира Буковского, рассказывавшего, что с целью вытерпеть пытку он представлял, как строит в голове виртуальный дом. Когда боль становилась невыносимой, он прятался там и был совершенно недосягаем.