Последний шанс

Он несколько секунд молча смотрел на меня. А ведь я мог бы вообще обойтись без их помощи — мелькнула мысль. Опасно, конечно, рискованно — но отнюдь не невозможно. Так почему же мне понадобилось… так удобнее, да? Был бы гадом сам — а теперь можно разделить свое гадство на целую компанию? Проклятье…

— Иди к черту, Тир, — вдруг выдал я неожиданно для себя самого.

— Э-э? — такого он явно не ожидал.

— Я согласен, черт возьми, согласен! Только оставь меня в покое!

— А… — сказал Хей-Тиррип. Я повернулся и пошел прочь. Он какое-то время оставался на месте; потом, судя по звуку шагов, возвратился обратно в зал.

— Идиоты! — процедил я сквозь зубы, но этого он уже явно не услышал.

* * *

Интересно, думал я, почему Хейн ничего не делает? Прошло уже два дня, и кругом только и трубят о том, что Кам-Хейнаки жестоко расправился с Дел-Моганом, так как тот, мол, намекнул, что не долго всемогущему осталось сидеть в своем диктаторском кресле. На каждом углу об этом говорят, причем совершенно не стесняясь в выражениях. А он не то что не защищается просто молчит. Ну не может такого быть, чтобы он просто сдался! Нет, кто угодно — только не Хейн. Хочет, чтобы за ним, как всегда, осталось последнее слово? Вот это больше похоже на правду.

Каким же оно будет, его слово?

Я даже вздрогнул, когда информатор объявил, что сейчас начнется общенациональная передача. Ну, вот и дождался. Это, конечно, он. Кто же еще?

Лицо Кам-Хейнаки спроецировалось в комнату. Глаза будто смотрели прямо на меня и пронзали насквозь, до самой души. Вдруг нестерпимо захотелось отвернуться. Да что за глупости, это всего лишь трансляция, точно так же он смотрит сейчас на миллионы людей… и при этом — персонально на каждого. Я взял стакан с водой и немного отхлебнул.

— Недавно в Горенхе был убит член Собрания, Избранный Дел-Моган, начал Хейн. — Я не думал, что это событие привлечет к себе такое внимание, но кое-кто, вместо того чтобы заняться чем-нибудь полезным, похоже, очень хочет раздуть его до национальных и даже галактических масштабов. Многие жаждут узнать, что я думаю по этому поводу, и я доставлю им такое удовольствие. Некоторые наши Избранные кричат во всеуслышание, что это я отдал распоряжение устранить Дел-Могана, и ждут от меня объяснений. Вот им объяснение: да, Я ЭТО СДЕЛАЛ! — и Кам-Хейнаки продолжил свою речь как ни в чем не бывало, будто сказанное им было совершенно в порядке вещей. Признаюсь вам, люди: это уже давно надо было сделать. Меня трудно вывести из себя, но этот крикун мог вывести кого угодно. Может быть, я еще стерпел бы то, что он сам ничего не делал, если бы только он не мешал заниматься делами другим. Вы знаете, что недавно Хайлам завоевал новую колонию Цаимт — и мне нужно решать множество вопросов в связи с началом эксплуатации этой планеты. Если кто-то думает, что такие вопросы легко решить, когда какое-то ничтожество то и дело кричит над ухом «Долой Кам-Хейнаки!» — то он ошибается. Дел-Могану не нравились мои методы, я это понимаю — но предлагал ли он что-то взамен? Нет! Он только хотел показать: «Смотрите, какой я — я не боюсь самого Кам-Хейнаки! Видите — я могу крикнуть ему это прямо в лицо!» Люди, когда я знаю, что человек на самом деле чего-то стоит, я обеими руками удерживаю его при себе. Но когда человек только пытается что-то из себя изобразить, на самом деле ничего собой не представляя — тогда я беспощаден. Да, я убил Дел-Могана. Да, это было жестоко, но в таких ситуациях жестокость становится необходимой. Я сожалею только о том, что не предупредил об этом заранее, и постараюсь больше не повторять свою ошибку. Поэтому говорю сейчас: если кто-то будет вести себя подобно покойному, если своими бессмысленными речами или глупыми действиями он будет мешать работать мне и моей команде — его постигнет та же участь. Когда слова не помогают, приходится пускать в ход оружие. Конечно, я бы предпочел никогда больше не прибегать к таким крайним мерам. Но если на нашей планете найдется дурак, который захочет уподобиться Дел-Могану — пускай пеняет на себя. Я закончил, люди. Извините, что отнял три минуты вашего драгоценного времени.

Я мысленно зааплодировал. Хейн! эх ты, Хейн! Играй-играй, но знай же меру! Чтобы вот так, прямым текстом… Да он же сам отдает себя в руки! Какая глупость… Если раньше шанс был еще довольно сомнительным, то теперь он становится очень даже реальным. Эх, Хейн! Но ведь не может быть, чтобы…

И как он все это говорил! Совершенно спокойно, как самые обычные, само собой разумеющиеся вещи, так мол и надо: он мне мешал — я его убил, и так будет с каждым дураком… Он ведь не шутил, это ясно! Мне ли не знать? Уж кто-кто, а Хейн никогда не угрожает попусту. Интересно: и в отношении меня тоже?

«Как будто тебя это остановит!» — заметил внутренний голос, и я согласился: верно, не остановит.

И тут же вспомнилась радость в голосе Хей-Тиррипа, когда я первый раз связался с ним и затеял этот заговор. Выходит, и я такой же? Вот мерзость… Хотелось еще воды, а лучше — чего-нибудь покрепче.

Потом я потребовал связь с Хейном.