Последний сон разума

– Какой же?

– Ну, например, не есть жирного.

– А-а-а! – разозлился вконец Синичкин. – Надоел ты мне со своим жирным! Сам ешь сало, за обе щеки уплетаешь! А мне не позволяешь! Мал еще, чтобы отца учить! – Он глотнул остывающего чаю.

– А у меня другой подвиг, – с удивительным спокойствием ответил подросток.

– Какой?

– Я стану деревом.

– Кем?

Чай пошел у Синичкина носом.

– Деревом.

Анну Карловну опять вытошнило. Одновременно с этим процессом она подумала, что, вероятно, ее муж сошел с ума, так как не понимает, что общается с младенцем, которому всего шесть дней от роду.

– А зачем тебе становиться деревом? – поинтересовался Володя с недоумением.

– Таково мое предназначение.

– По-твоему, подвиг и предназначение – одно и то же?

– Да.

– А есть ли что-нибудь между предназначением и подвигом? – задал вопрос Синичкин и сам таковому удивился.

На несколько секунд задумался и Семен.

– Не знаю, – ответил он. – Может быть, и есть. Вероятно, это неисполнение подвига. Холостой патрон.

– А-а, значит, неподчинение судьбе! – потер от удовольствия ладони Володя. – А не подчиняться судьбе – удел сильного! Я буду есть жирное! – и он откусил огромный кусок от бутерброда со свиной шейкой.

Семен с большим сожалением посмотрел на отца и тяжело вздохнул.

– Есть у батьки твоего пока мозги! – засмеялся участковый. – Пусть не ленинские, но и не куриные.

– Ты мне дашь бритву?

У Синичкина сложилось хорошее настроение, и поэтому он ответил, улыбаясь до металлических коронок:

– Конечно, даже новое лезвие вставлю!

– Спасибо.

– А как у тебя, сынок, с девочками? – хитро прищурился Володя, дожевав бутерброд.

На этот вопрос из ванной выскочила Анна Карловна и закричала на мужа, обращаясь к нему почему-то на вы:

– Вы дурак! Вы кретин! У вас куриные мозги!

Синичкин в изумлении открыл рот и даже хохотнул нервно.

– Беда с нашей мамкой! – прошептал он сыну, заслонившись от Анны Карловны ладонью. – Врача, может, вызвать?

– С ума сошел! – продолжала кричать жена, так что соседи сверху застучали по трубе. – Слышал бы эти бредни мой отец!

– Пожалей его, – вдруг сказал Семен и посмотрел на мать черными глазами.

– А… – осеклась Анна Карловна. – Что?!.

– Он не виноват.

– В чем не виноват?

– Ни в чем.

– А я его разве виню?

На этот раз осекся Семен. Он перевел недоуменный взгляд на отца.

– Женщины, – развел руками Володя.

– А ты кто такой?! – спросила Анна Карловна Семена.

В таких странных ситуациях женщина сначала может потеряться, а потом, словно кошка, встать на защиту семейства.

– Я твой сын, – ответил подросток.

– Чего?!! – в манере Анны Карловны говорить появилось что-то от хабалки. Она уставила руки в боки и откинула слегка голову назад. – Чей ты сын?!. А?!. Я тебя чего, рожала?..

– Нет. Ты родить не можешь.

Женщина застыла в немом вопросе.

– У тебя непроходимость труб, – пояснил Семен.

– Да ладно, – вступился за жену Синичкин. – Чего бедную женщину судить! У меня все равно семя мертвое!..

– У тебя семя живое.

– Как? – участковый посмотрел на жену. – Как же, Аня?..

Хабалка уступила место обыкновенной несчастной бабе, которая вдобавок залилась слезами.

– Да, – подтвердила Анна Карловна. – Да, обманула я тебя, Володечка. У меня трубы не в порядке!..

– А зачем же ты!..

– А что мне оставалось делать! Мне ребеночка хотелось!

– Сказала бы по-простому, а то – семя мертвое… Унизила… Я же не зверь какой…

– Боялась…

– Ну и не плачь! – Синичкин погладил жену по бедру. – Ну и не страшно!.. Я не обижаюсь больше…

– Правда?..

От проявленного к ней великодушия Анна Карловна еще пуще зашлась слезами, а потом с ненавистью взглянула на Семена.

– Черт!

– Неправда, – помотал головой подросток.

– Ну зачем ты так, Анечка, – расстроился участковый.

– А чего он?

– Чего? – не понял милиционер.

– Чего я? – поинтересовался и подросток. – Я – сын ваш. А дети всякие бывают. Больные и убогие, глупые и умные! Но я – не черт!

– Ты – убогий!

– Пусть так, – согласился Семен. – Я скоро уйду.

– Мы тебя не гоним, – пожалел сына Синичкин.

– Мне самому нужно.

– А-а, – вспомнил Володя. – Деревом становиться.

– Ага.

– Не могу мешать предназначению!.. Или подвигу?..

– Корням.

– Чего?

– Их росту, – пояснил подросток.

– А куда пойдешь?

– Найду куда встать. Места много, а Россия большая.

– Ну-ну.

– И когда в путь? – всхлипнула Анна Карловна.

Семен задумался, а потом ответил точно:

– Через пятьсот тридцать шесть секунд.

– Значит, через пять минут, – прикинул Синичкин.

– Через девять, – машинально поправила жена.

– А я хотел Жечку Жечкова пригласить, чтобы он тебя на камеру снял, как чудо природы! Хочешь славы?

– Слава – часть моего подвига. Так что не нужно Жечки!

– Ну смотри…

Все остальные восемь минут семейство промолчало, словно на похоронах. На девятой подросток встал, поправил отцовы брюки, застегнул рубашку на верхнюю пуговицу и поклонился родителям в ноги.

– Спасибо за то, что вырастили! Не держите зла! За этим прощайте!..

Он вышел в дверь, спустился на улицу и пошел по свежему снегу в сторону Ботанического сада. Там он прошел в ворота, причем билет у него не спросили, да и вслед не посмотрели.