Последний танец за мной

Начальница колонии была не очень-то удивлена моим приездом. Ей было все равно, а мне только этого и надо. Бумага подействовала – меня быстро протащили сквозь обычные формальности, и вот я уже входила в комнату для свиданий.

Что ж, старинная мексиканская поговорка гласит, что мертвые молчат. Ну и пускай молчат. А живые пусть расскажут…

Маргарита Шлыкова оказалась совсем не такой, какой я себе ее представляла. Все-таки не каждая представительница прекрасного пола способна забить кого-то молотком. Я ожидала встретить спортивного вида тетку, а передо мной сидела хрупкая рыжеволосая женщина нервического склада. У Марго были молочно-белая кожа и жесткие складки у рта. Зэковская одежка очень ее старила. Непослушные волосы выбивались из-под косынки, и Шлыкова постоянно поправляла рыжие волнистые пряди.

Марго встретила меня крайне нелюбезно.

– Кто вы такая? – напустилась на меня с расспросами Шлыкова. – Что вам от меня нужно?

Я посмотрела в умные глаза зэчки и поняла, что лучшей тактикой будет правда.

– Скажем так, Маргарита Ивановна, я охочусь на тех же людей, которые привели вас сюда. Речь идет о «Пандоре».

Зеленые глаза Шлыковой вспыхнули. Ого, какие страсти таятся под этим пеплом!

Я без лишних подробностей и имен изложила трагическую историю Серафимы Ёжиковой и семьи Подниекс.

– Да, понимаю вас, – задумчиво протянула Марго. – Значит, эта женщина повелась на деньги. И потому убита. Ну а я не захотела платить, и вот теперь здесь. Хрен редьки не слаще, простите мне прямоту выражений…

Да, я и забыла, ведь Шлыкова – учитель русского языка.

– Чего же вы хотите от меня? – нахмурилась Маргарита.

– Расскажите мне все, что знаете о «Пандоре».

– Ну, об агентстве я ничего сказать не могу… Только о той твари, из-за которой я здесь.

– Ее звали Валентина Разина?

– Ой, не произносите ее имени! – суеверно вздохнула Марго. – А то еще приснится опять… Первое время в тюрьме я совершенно не могла спать – часто видела ее лицо. Но знаете, если бы можно было все вернуть, я бы опять ее прикончила!

– Расскажите мне все с самого начала, – попросила я.

– Да что там рассказывать… Эта женщина ходила ко мне убираться. Я терпеть не могу всякие хозяйственные дела, вот и наняла через агентство уборщицу. Она приходила ко мне три раза, с интервалом в несколько месяцев. Делала генеральную уборку. Когда она пришла в первый раз, я за ней приглядывала. Как же, чужой человек в доме! Но она нашла сторублевую банкноту, что упала за диван, и отдала со словами: «Мне чужого не надо!» И еще эти моющие средства у нее были такие едкие… в общем, в следующий раз я оставила ее одну и пошла погулять. Работала она на совесть. Я ей даже премию небольшую заплатила. – Губы Маргариты скривились в иронической усмешке. – А потом она мне позвонила и сказала, что у нее есть запись, как я кувыркаюсь со своей подружкой. Вот прямо так и выразилась. И если я не заплачу ей, то мне плохо придется…

Марго замолчала, стиснув руки. Женщина смотрела в стену прямо перед собой.

– И что было дальше? – не выдержала я.

– Дальше? Я заплатила. А что мне оставалось делать? Но через месяц она позвонила во второй раз. Самое странное, она совершенно не боялась, что я заявлю в полицию.

– Ничего странного. Статья сто шестьдесят третья, часть первая. Штраф или исправительные работы.

– Я поняла, что нам от нее не избавиться. И сказала, что не стану платить – уже заплатила однажды. Тогда она пообещала мне большие неприятности. И уже на следующее утро, когда я пришла на работу…

Голос Марго прервался.

– Мне пришлось уволиться. Но эта женщина позвонила снова. Она сказала: «Если не заплатишь, проблемы начнутся у твоей подружки. У нее красивое личико, а?!»

И я поняла, что пора действовать. Я заплакала и сказала, что все осознала. Что готова платить. Пусть приходит за деньгами.

– И она пришла к вам домой?! – Я не поверила своим ушам.

– Пришла как миленькая, – жестко усмехнулась Маргарита. – Ну, остальное вы знаете.

– И где была записывающая аппаратура?

– В светильнике над кроватью. Такое… профессиональное оборудование. Я разнесла всю квартиру, пытаясь ее найти.

– И что же, эта уборщица сама такое придумала? – с сомнением сказала я.

– У меня создалось впечатление, что за ней стоял кто-то еще, – проговорила Марго, – кто-то умный, знающий толк в таких делах. А эта несчастная дура на каком-то этапе проявила самодеятельность. Потому все кончилось так плохо. Знаете, – задумчиво протянула Маргарита, – она ведь сидела, эта самая Валентина Разина. Тогда я этого не понимала, а теперь…

– Почему вы так думаете?

– Ну, она иногда употребляла такие слова… специфические. Арготизмы. Вместо «куртка» говорила «клифт». Золото она называла «рыжьем», а серебряные украшения «бельем». В общем, лагерный жаргон. Мне стоило догадаться.

– Ну, вряд ли это что-нибудь изменило бы.

– Да. Вряд ли.

Я передала Маргарите слова Гели и попрощалась. Когда я уходила, Марго плакала, уронив голову на стол.

Что ж, все нити вели в «Пандору». Теперь это было ясно уже окончательно.