Последний верблюд умер в полдень

— Теперь мы знаем, почему ты так стремился, чтобы привести нас сюда, и некоторые из приёмов, которые использовал, — начал Эмерсон. — Но почему, чёрт возьми, потребовалось совершать такие замысловатые манёвры вместо простого решения — с самого начала сказать нам правду?

Лицо Тарека застыло.

— Но разве мне бы поверили?

— Конечно! — Эмерсону хватило благородства покраснеть, взглянув на меня. — Ну… возможно, не сразу. Но ты мог бы убедить нас с течением времени…

— Время — как раз то, чего у меня не было, — сказал Тарек серьёзно. — И я тогда не знал ни тебя, ни леди так, как знаю сейчас. И пока я путешествовал в Каир, а затем в Англию, я узнал, как люди вашего цвета кожи относятся к людям моего.

Я бы отрицала это, но не могла. Стыд за мою нацию и мой народ заставил запылать щёки. Эмерсон закусил губу.

— Ты прав, — согласился он. — Что я могу сказать?

— Не надо ничего говорить. Ни в твоём сердце, ни в сердце леди нет ненависти — но мало таких, как вы.

Тарек продолжал объяснять: к тому времени, как он достиг Англии, им овладело прискорбное озлобление из-за презрения, с которым к нему относились — к тому, кто был принцем в своей собственной земле. Тем не менее, он упорствовал, с редкими храбростью и умом преодолевая встречавшиеся на пути препятствия, пока вдруг оказался не в состоянии доставить письмо Форта. Слуги прогнали его от дверей, а полиция пригрозила арестовать, если он вернётся в этот аристократический район.

— Я не знал, как быть, — просто сказал Тарек. — Ночью я вернулся, подполз к дому и оставил пакет на пороге, но знал, что на него могут не обратить внимания или попросту выбросить. Я видел юношу с огненными волосами, который входил в дом и выходил из него. Я узнал, что он был сыном брата Форта, но боялся говорить с ним там, где солдаты в голубом (полиция) угрожали мне темницей. Я последовал за ним к вашему дому, хотя я тогда не знал, что это был за дом, пока не спросил проходившего мимо мужчину. Форт рассказывал мне о вас, и я подумал: «Вот почему юноша пришёл сюда один. Старик показал ему письмо, и он обращается за помощью к Эмерсону». Так что я ждал, прячась в темноте, и увидел, как пришёл старик, и понял, что был прав.

— Тем больше оснований было обратиться непосредственно к нам, — вставил Эмерсон. — От наших дверей тебя бы не прогнали.

— Теперь я это знаю, — ответил Тарек. — Но тогда — не знал. И вы ещё не слышали остальное… — Он на мгновение замялся, как будто подыскивая нужные слова.

— В Англии я был не один. Со мной приехали два спутника. Одного вы знаете — Акинидад, который находился вместе с вами в Нубии и передавал мои приказы разведчикам в оазисе. Другой… Другим был мой брат Табирка, сын моего отца от его любимой наложницы. Из всех моих братьев он был самым близким моему сердцу.

В тот вечер он стоял рядом со мной. Когда экипаж со стариком тронулся, я пытался остановить его, но кучер хлестнул меня кнутом и сбил с ног. Долгие часы мы с братом стояли у ворот, обсуждая, что же делать. На улице не было никого; дождь прекратился, и огни в вашем доме горели допоздна. «Пойдём к ним, — убеждал меня брат. — Люди Египта говорят, что Эмерсон велик и добр, и не похож на других инглизи

. Он был другом нашего отца Форта. Он выслушает нас. Мы не знаем, что ему говорили другие — быть может, они лгали».

В конце концов он уговорил меня. Огни всё ещё горели в вашем доме. Но, только мы приблизились к воротам, раздался резкий треск. Мой брат вскрикнул и хлопнул себя по руке. Он был всего лишь легко ранен, но мы бросились прочь — у меня не было никакого оружия, и я знал звук пуль, которые могут нанести удар издалека. Раздались новые выстрелы, и мой брат упал бы, если бы я не схватил его на руки и не унёс. Я положил его на землю и ушёл, чтобы забрать телегу с лошадью, которую мы до этого наняли. Когда я вернулся, он был… Я слышал ваши голоса, но не мог оставить его, как сдохшее животное, без погребального обряда. Я унёс брата, а потом украл лопату из фермерского домика и похоронил его в глубине леса, рядом с большим стоячим валуном. Когда вы вернётесь…

— Да, конечно, — мягко промолвила я. — Я знаю место. Неудивительно, что ты не доверял нам! Должно быть, ты думал, что это мы стреляли.

— Я больше никого не видел. Затем, когда я последовал за вами в Египет, то говорил со многими, чтобы выведать ваши планы, и узнал, что люди не могут сказать ничего, кроме хорошего, об Отце Проклятий и его леди. Я послал Акинидада вперёд, чтобы привести мне ещё помощников из числа моих разведчиков, приказав им встретиться со мной у Джебель-Баркал. Там, наконец, мы поговорили лицом к лицу, вы трое и я, и тогда я преисполнился любви и уважения к вам. — Он на мгновение прикрыл глаза рукой, затем поднялся. — Пора идти. Время настало. Моё сердце страдает от того, что я теряю, и длительное расставание только причинит лишнюю боль.

— Нефрет… — начала я.

— Она встретит нас там. Спешите.