Последний зов

- Бывает. Почта, она, брат, когда как. Катерина вот тож обижалась. А опосля получила, и вот, гляди, порядок. - Он похлопал себя по оттопыренному письмом карману гимнастерки. - Погодь волноваться, не сегодня-завтра получишь. Старики, чай, не одни, братаны при них, сестры.

- Давно каникулы начались, - думая о своем, сказал Новиков и направился к умывальнику. - Лето у нас, ты представить не можешь, Ведерников, какое у нас лето на Урале!

Он долго плескался под умывальником, брызгая на себя пригоршнями теплую воду и шумно отфыркиваясь.

Ведерников стоял чуть поодаль, ждал, ощущая к Новикову непонятное чувство близости и жалея его. При всем том он жил письмом Катерины и порывался извлечь его из кармана, чтобы снова перечитать женины строчки, пробовал и не мог представить топающим на неуверенных ножках первенца Сашку, хоть ты что делай - не мог, захотел мысленно представить свою Катерину, но и это ему не давалось. Ладно, успеется, думал он, не понимая, почему на душе становится грустно.

- Какие приказания будут? - спросил, выждав, пока отделенный умоется и натянет на обожженные плечи рабочую гимнастерку.

- По распорядку дня, - поступил резкий ответ.

Но Ведерников не обиделся, понимал: с отделенным происходит неладное.

- Ты что, Лёшк, растревожился? Ну, не поступило сегодня, так завтра, через три дня придет письмо. В первый раз, что ли? Почта, она, знаешь, как...

- При чем тут письмо? - ответил нехотя Новиков. - В нем ли дело? Ладно, пошел я, скоро к старшему лейтенанту являться.

- Кино будет? - не зная, что сказать, спросил Ведерников.

Уже на ходу Новиков к нему обернулся.

- Сказано: по распорядку.

10

"...Смуток у меня на душе. Сижу одна в хате. Не дождалась

вечера. Пойду, думаю, на заставу, думаю: кино посмотрю. По

субботам завсегда. Аккурат тогда, помню, "Богдана Хмельницкого"

крутили. Пришла засветло, тое-сёе поделала в прачечной, потом на

кухню зашла, а в столовой хлопцы ужинают с Ивановым, с

начальником, значится. Холостяковал он - жонка с сыном до своих

поехали погостить... Ну, смотрю, ужин у них невеселый...

А кино вспоминать неохота... Сижу, как на горячей пательне,

бо то кино рвется и рвется. И свет гаснет... И собаки брешут, как

на луну в морозную ночь... А дальше, слышу, помаленьку уходят

хлопцы. И я себе пошла додому. Какое там кино!.."

(Свидетельство А.Пиконюк)

Задолго до начала сеанса старший лейтенант Иванов собрал младших командиров на инструктаж. Предзакатное солнце било в окна канцелярии, отраженный от стены медный свет падал на лицо сидевшего за столом Иванова, и потому оно казалось особенно неспокойным. Начальник заставы старался говорить ровным голосом, еще раз напоминая младшим командирам об обстановке и тыча указкой в висевшую на стене схему участка. Иногда указка проскальзывала мимо, к отворенному окну, уводя взоры сидящих в красноватую даль за рекой, к горящему золотом монастырскому куполу.

- ...Что еще можно добавить к тому, что вы сами знаете, что слышали от начальника отряда сегодня? Счет пошел на часы. Я хочу, чтобы вы, мои главные помощники, уяснили это и довели до сведения личного состава. Смотрите, чтобы нас не застали врасплох. Службу нести как положено. Быть готовыми к отражению противника. - И словно бы ему не хватало воздуха, старший лейтенант высунулся в окно, перегнув под прямым углом недлинное свое туловище, перетянутое в плечах и по поясу новым желтым ремнем с портупеями, шумно вздохнул и возвратился в прежнее положение. - Если вопросов нет, заключил он, разгладив морщины на лбу, - можно готовиться к боевому расчету.

Он поднялся, но младшие командиры, будто придавленные услышанным, встали не сразу. Близилось то, решающее, к чему теоретически они были готовы, но о чем все-таки не имели ясного представления.

Новиков поднял руку:

- Разрешите вопрос?

- Вам что-нибудь непонятно, младший сержант?

- Мне все понятно, товарищ старший лейтенант. - Новиков на секунду запнулся.

- Так в чем дело? - Иванов переступил с ноги на ногу.

- Если остались считанные часы, тогда почему мы одни, товарищ старший лейтенант? Где поддержка, о которой сказал начальник отряда?.. Вы не думайте, я не за себя боюсь. Пожалуйста, не думайте так... Но люди спросят. Они слышали, что говорил майор Кузнецов сегодня днем...

Лицо Новикова, когда он дрожащим от волнения голосом произнес эти несколько отрывочных фраз, покрылось мелкими капельками пота и побледнело, и начальник заставы, глядя на него с удивлением, даже не пробовал скрыть, что поставлен в тупик.

- Есть еще вопросы, Новиков?

- Никак нет.

- У вас? - Иванов обратился к остальным.

Ему ответили вразнобой - других вопросов не имелось. Все ждали.