Послемрак

Две силы борются внутри этой женщины. Эти силы почти равны. Но та, что задала установку на пробуждение, все-таки побеждает. Веки снова открываются. Медленно и с опаской. Слишком яркий свет. Слишком наглая лампа. Подняв руку, Эри заслоняет глаза ладонью и поворачивает голову на подушке.

Время идет. Еще три-четыре минуты она лежит в кровати недвижно. И ладонью по-прежнему закрывает глаза. Неужели снова заснула? Да нет. Скорее пытается осознать, где находится. Как человеку, попавшему в барокамеру с измененным давлением, ей нужно время, чтобы освоиться. Принять все эти метаморфозы, которые случились, пока она спала. Похоже, ее немного мутит. Эри глубоко вздыхает несколько раз, и тошнота отступает. Остается лишь боль. Бедняжка так долго спала в одной позе, что судорогой сводит все тело.

Время идет.

Эри Асаи садится на постели и рассеянно смотрит по сторонам.

«Какая огромная комната! – думает Эри. – И никого… Где я? Как здесь очутилась? Надо вспомнить…»

Бесполезно. Воспоминания обрываются, как трухлявые нитки.

«Ясно одно: до сих пор я, кажется, здесь спала…»

Доказательства?

«Кровать, на которой сижу, и пижама, которая на мне. Кровать моя, пижама тоже. Это уж на сто процентов. Но комната – не моя!… Все тело как деревянное… Если я и правда спала, то, наверное, ужасно глубоко и долго».

Но сколько?

«Понятия не имею…»

Она пробует вспомнить. Так отчаянно, что морщится от боли в висках. И наконец решает вылезти из постели. Босые пятки осторожно касаются пола. На девушке голубая пижама из тонкого скользкого шелка. В комнате зябко. Стянув с постели тонкое покрывало, Эри заворачивается в него с головой. Пытается идти – и чуть не падает: ее мышцы забыли, как это делается. Кое-как, шажок за шажком, она передвигает ноги по гладким плиткам линолеума. Строгие плитки словно досматривают ее с ног до головы, вопрошая: «Кто ты такая? Что ты здесь делаешь?» Но на эти вопросы она, конечно, ответить не в состоянии.

Доковыляв до подоконника, Эри кладет руки на раму и смотрит в окно. Однако там не на что смотреть. За стеклом – лишь абстрактная пустота без объема и цвета. Эри протирает глаза, глубоко вздыхает, снова смотрит. Ее взгляд опять проваливается в пустоту. Она пробует открыть окно. Рама не поддается. Эри переходит от одного окна к другому, но тщетно. Эти окна позабивали словно гвоздями. «Может, я плыву на корабле? – приходит ей в голову. – Тогда понятно, почему меня так качает… Да, наверное, это какой-то большой пароход. А окна закрыты, чтобы волны не попадали в каюты…» Эри пытается различить гул судовых машин и плеск воды за окном. Но слышит только звенящую тишину.

Очень долго она ковыляет по периметру огромной комнаты, держась за стены и трогая все выключатели. Но что ни нажми – ничего не меняется, а белые лампы в потолке не гаснут ни на секунду. Двери в комнате две. Самые обычные, обитые пластиком. Она поворачивает ручку, но та прокручивается вхолостую. Как и на соседней двери. Что толкай эти чертовы двери, что тяни на себя, – не сдвинуть ни на миллиметр. Эти двери и окна, точно сторожевые псы, окружили Эри с единственной целью: убить в ней всякую надежду отсюда выбраться.

Собравшись с силой, Эри колотит по двери кулаками. Вдруг кто-нибудь услышит? Но странное дело – грохота не получается. Как ни стучи, звук настолько слабый, что она и сама его еле слышит. Никому снаружи (даже если там кто-то есть) отзываться на это жалкое царапанье и в голову не придет. Бедняжка только отбивает себе руки. Ее снова подташнивает. Тело качает еще сильнее, чем прежде.

Мы замечаем, что этот зал похож на офис, в котором ночью работал Сиракава. Очень похож. А возможно, это он и есть. Правда, теперь совершенно пустой. Мебель, компьютеры, инвентарь – все куда-то исчезло. Лишь белые лампы на потолке те же самые. Люди вынесли отсюда все до последней мелочи, заперли за собой двери и забыли об этой комнате навсегда, как забывают о городах, опустившихся на дно моря. И только звенящая тишина да едкая пыль, пропитавшая стены, напоминают девушке и нам с вами о том, что Время еще существует.

Покачнувшись, Эри хватается рукой за стену. Закрывает глаза и ждет, когда пройдет тошнота. Затем открывает глаза – и подбирает с пола какой-то предмет. Карандаш. Простой карандаш с ластиком и надписью на боку: «Veritech». Точно таким же писал Сиракава. Грифельный кончик совсем затупился. Эри подносит карандаш к глазам и долго разглядывает. Слово «Veritech» ни о чем ей не говорит. Что это? Имя здешней компании? Название карандашной фабрики? Непонятно. Эри чуть заметно качает головой. Кроме этого карандаша, никакой подсказки о том, что это за помещение, у нее нет.

Но больше всего непонятно, как она здесь очутилась. В таком странном месте она не бывала ни разу в жизни. Эта комната ей абсолютно ничего не напоминает. Кому взбрело в голову ее сюда притащить?