Посмотри в мои глаза

Вадим все чаще зовет меня гулять или на вечеринки, а на них всегда присутствует Кирилл. Я стараюсь быть с ним милой и дружелюбной, но, кажется, делаю только хуже. Его серый взгляд, обращенный ко мне, всегда настороженный и мрачный. Порой мне кажется, что если бы он мог, то испепелил бы, не задумываясь. Мне в его присутствии некомфортно. Жарко. Волнительно. Странно. Противоречиво. Я хочу, чтобы он перестал смотреть, но, когда он отворачивается, делаю все, чтобы снова попасть в поле его зрения.

Несмотря на то что Вадим становится все более навязчивым, отказаться от встреч с ним я оказываюсь не в силах, потому что знаю – он поведет меня куда-то, где будет его друг. Видеть Гордеева становится для меня каким-то извращенным видом удовольствия. Ощущать на себе его взгляд, слышать его голос, наблюдать, как свободно он общается с другими, и недоумевать, почему он так напряжен со мной… После каждой встречи я долго лежу без сна, анализируя каждый его жест и слово. Ругаю себя, что ответила ему не так, как могла бы. Закрываю глаза – воскрешаю его образ. Дышу. Улыбаюсь.

Наверное, уже тогда нужно было просто отпустить эту ситуацию – насильно ведь мил не будешь. Но я не могла. Это беспокоило меня. Он беспокоил меня. Несколько раз я порывалась вывести его на откровенный разговор, но стоило ему взглянуть на меня непроницаемыми серыми глазами, я немела. Руки и ноги становились ватными, и я не могла вымолвить ни слова.

Не знаю, чем бы в итоге все закончилось, если бы конец нашему общению не положил сам Малкин. В то время меня так сильно занимали мысли о Кирилле, что я совершенно упустила момент, когда Вадим слетел с катушек. Начал требовать больше, чем я готова была ему дать. И в итоге все вылилось в кошмарный вечер, когда он напросился в гости и, навалившись на меня, стал лезть под майку.

К счастью, домой вернулся мамин брат и вышвырнул Вадика из нашей квартиры. И из моей жизни тоже. Это была наша последняя встреча. А с Кириллом судьба неожиданно свела меня вновь спустя много лет, когда мы совершенно случайно оказались вожатыми в детском лагере «Синичка».

Глава 18

Два дня Гордеев молчит. Не звонит. Не приезжает. Появляется без предупреждения утром третьего дня, когда внутреннее напряжение достигает пика и я готова взорваться от малейшей искры.

Потрясенно застываю, увидев его на пороге.

– Привет, – спокойно говорит он, когда наши взгляды встречаются.

Значит, вот так, да? Будет делать вид, что ничего между нами не произошло?

– З-здравствуй, – отвечаю сбивчиво, с ужасом осознавая, что на мне старенькая пижама с Винни-Пухом, а волосы, которые я помыла вчера перед сном и не успела расчесать, торчат в разные стороны.