Посмотри в мои глаза

Гордеев же… Гордеев остается Гордеевым. Сегодня воскресенье, и я впервые вижу его без костюма. Вместо привычной строгой двойки на нем стильные светлые брюки и темно-синее поло, которое подчеркивает рельефные мышцы грудной клетки, размах плеч и плоский живот. Он и раньше был в прекрасной физической форме, но сейчас стал будто мощнее, внушительнее. А костюм все-таки многое скрывал.

– Это тебе. – Он протягивает мне большой картонный пакет с логотипом известного универмага.

– Что там?

– Возьми и посмотри, – говорит раздраженно, видя, что я не спешу забирать из его рук очередной унизительный дар.

Вот как он это делает? За два дня, прошедшие с нашей последней встречи, я много раз проигрывала в воображении этот момент. Думала, как утоплю его в своем равнодушии, а вместо этого едва дышу от смущения и обиды.

– Мне ничего не нужно.

– Правила здесь устанавливаешь не ты. Мне нужно, – с нажимом заявляет Кирилл, с легкостью отметая мое возражение, – чтобы ты взяла этот пакет, пошла в свою комнату и переоделась. А потом мы поедем.

Его самоуверенный тон, безапелляционные слова, уверенность в том, что я должна немедленно выполнять его команду, действуют на меня как бензин на зажженную спичку.

– Это приказ? – уточняю язвительно.

Гордеев удивленно вскидывает брови. А следом его губы искажает дерзкая усмешка, от которой мое глупое сердце делает обратное сальто.

– Ну, если это тебя заводит, – тянет насмешливо, но как-то резко становится серьезным. – Нам ехать несколько часов. Времени на перепалку сейчас нет.

– А если я не хочу?

– Ты серьезно? Иди переодевайся, – бросает тоном, в котором слышится металл.

Мне до дрожи необходимо возразить ему. Не слушаться. Дать понять, куда он может отправиться со своими приказами. Но если он делает вид, что два дня назад между нами не произошло ничего особенного, то почему я должна об этом помнить?

Выхватив пакет из его рук, я ухожу в комнату. Что он привез, интересно? Не удивлюсь, если внутри окажется какое-нибудь микроплатье для содержанки, которой я сейчас себя и ощущаю. Но в пакете я нахожу узкие белые брюки-дудочки, желтое поло, легкую темно-синюю ветровку и парусиновые кеды. Все абсолютно новое, с бирками. К счастью, хотя бы без ценников, потому что у меня есть ощущение, что этот комплект стоит даже больше, чем вечерний наряд, на который я разорилась ранее.

Когда я выхожу из спальни, уже полностью одетая, Гордеев разговаривает по телефону. Пока он слушает собеседника, его обрамленные черными ресницами серые глаза точно пламенем обжигают мою фигуру.

– Да, Виктор Борисович, я приму к сведению, – говорит он в трубку. – Спасибо. Да-да, вам тоже. До свидания.

Когда он нажимает на отбой и прячет телефон в карман, я первая нарушаю молчание.

– Надеюсь, ты удовлетворен, – говорю с сарказмом.

– Более чем, – отзывается спокойно. – Если готова, поехали.

– А если не готова?

– Если не готова, мы все равно поедем, – бросает он раздраженно и продолжает с грубой откровенностью: – У тебя месячные или это твое типичное состояние по воскресеньям?

Мои щеки заливает краска, наглядно демонстрируя смущение, в которое меня повергают эти слова. А ему хоть бы что – смотрит на меня с вызовом, в упор, словно только и ждет повода унизить меня сильнее.

Я вздергиваю подбородок, но ничего достаточно язвительного в ответ на этот выпад придумать не могу. Приняв мое молчание за согласие, Кирилл резко разворачивается ко мне спиной и идет к выходу. Останавливается у двери и выразительно смотрит на пакет с телефоном, который я так и не распаковала.

– Не передумала?

– Не передумала, – подтверждаю твердо.

– Значит, еще передумаешь.

– Если это то, чего ты от меня хочешь, тебя ждет разочарование, – дерзко бросаю я, игнорируя предостерегающие огоньки в его глазах.

– Как всегда, да, Лера? – замечает Кирилл с какой-то странной интонацией, в которой мне чудится особый подтекст. – Хватит пререкаться. В этом споре тебе не победить.

– Я не ищу победы.

– Тогда что ты ищешь? – Его явно начинает утомлять этот разговор.

– Самостоятельности.

– Ну, с этим ты опоздала на несколько дней. Я сразу предупреждал тебя об условиях сделки. Ты согласилась. О чем, твою мать, вообще этот разговор? – Теперь я, кажется, по-настоящему его взбесила.

– Дядя Дима сказал, что на счет «Синички» уже поступили деньги, – выпаливаю я.

– И? Мы об этом договаривались.

– Не боишься, что теперь я могу спокойно уехать? – спрашиваю беспечно.

– В этот раз далеко ты не уедешь, – говорит он тихо, но за подчеркнутой непринужденностью слышатся стальные ноты. – Это я тебе обещаю.

Глава 19

«В этот раз далеко ты не уедешь. Это я тебе обещаю».

Вдох. Выдох. Снова глубокий вдох. Медленный выдох.

«Дыши, Лера, дыши».

Густое волнение, смешанное с пьянящим удивлением, страхом, каким-то необъяснимым восторгом, топит меня в пугающем водовороте чувств. Что такого в этих словах? Из-за чего чувствую себя так, словно тону, а руки и ноги отказываются бороться за жизнь, предпочитая довериться течению судьбы? Уму непостижимо.