Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Назначение Курселя привело к концу «Ауфбау». Еженедельная газета просуществовала до июня 1924 г., но если при Шойбнере-Рихтере она последовательно выступала против тех сил, которые стремятся «расчленить Россию»[659], то «Курсель занял сторону украинского сепаратизма… к которому Б[искупский] никак не мог присоединиться»[660]. Бискупский вспоминал, что в «Ауфбау» и до 1923 г. был украинский отдел, возглавлявшийся бывшим адъютантом гетмана Скоропадского Иваном Полтавцом-Остряницей[661]

, но при этом подчинявшийся генералу. Нет сомнений в том, что между русскими и украинскими эмигрантами существовал плотный контакт (и известнoе соперничество)[662], но факт политического подчинения вызывает сомнения. Летом 1922 г. Полтавец-Остряница сопровождал Шойбнера-Рихтера и Бискупского в Будапешт, где они вели переговоры с венгерскими властями и местными эмигрантами[663]. Однако, в меморандуме, который Полтавец-Остряница переслал Гитлеру в апреле 1923 г., он говорит о себе как о главе самостоятельной казачьей организации, а не как о сотруднике «Ауфбау»[664]. Показательна и дискуссия, разгоревшаяся на страницах «Wirtschaftspolitische Aufbau-Korrespondenz» в марте 1923 г. В ответ на редакционную статью, заявлявшую, что «знатоки страны не станут всерьез говорить об украинских сепаратистских устремлениях

», Полтавец-Остряница прислал возражения от имени УНАКОР, которые редакция, отметив, что не поощряет полемику на страницах газеты, все же опубликовала[665].

Развитие событий после назначения Курселя обрисовано самим Бискупским: «Деятельность Ауфбау постепенно полностью отошла от изначальных принципов. Ауфбау был распушен, русский и украинский отделы разделены. Бискупский остался во главе русского бюро, а Курсель и Полтавец возглавили немецко-украинскую организацию. С этого момента (1924) прекращается связь генерала Б[искупского] с Людендорфом, равно как и его отношения с национал-социалистами — по инициативе последних, так как те стояли на позиции раздробления России и отделения Украины»[666].

В действительности, в феврале 1925 г. при посредничестве Людендорфа и Курселя было создано «Немецкое хозяйственное объединение для нужд Украины», даже в названии продолжающее традиции «Ауфбау», экономическая деятельность которого, впрочем, практически ограничилась содержанием самого Полтавца[667]

, параллельная же русская организация просуществовала недолго[668]. Когда после запрета и реорганизации НСДАП в 1926 г.

снова начала набирать силу, Бискупский обменялся с Розенбергом письмами, в которых подчеркивал, что «мы остаемся союзниками и товарищами по борьбе», но выражал опасения по поводу соображений, недавно опубликованных Розенбергом и «повергших в ужас его русских друзей»[669]. Впрочем, после выхода в 1927 г. книги Розенберга «Будущий путь немецкой внешней политики» не было более смысла скрываться за недоговорками или эвфемизмами: Розенберг в ней открыто поддержал Скоропадского, Полтавца-Остряницу и их идеи независимой от Москвы Украины[670].

Хомутов

Несмотря на серьезные финансовые потери, которые Великая княгиня Виктория понесла при непосредственном участии Бискупского, это не подорвало доверия Кирилла и его супруги к генералу. Бискупский оставался фактическим «начальникам штаба» Кирилла, провозгласившего себя 13 сентября 1924 г. Императором Всероссийским, и до 1927 г. находился у него на содержании. Однако сфера интересов генерала изменилась. Место привлечения средств для «хозяйственного восстановления России» заняла разведка, работа с информацией. Разумеется, и она имела политический подтекст: чтобы одолеть врагов из «третьего интернационала» надо было знать об их планах и намерениях. Такого рода сведения были в 1920-х — начале 1930-х гг. достаточно ходовым товаром, интерес к которому проявляли как немецкие учреждения, так и иностранные представительства[671]. Качество сведений было, как правило, весьма низким: спрос удовлетворялся слухами, намеренной дезинформацией, фальшивыми «советскими» документами. В поисках надежных источников Бискупский имел дело и с людьми, профессионально занимавшимися подлогами (Орлов[672], Зиверт[673]), и непосредственно с агентами ОГПУ (де Роберти[674], Хому тов[675]).