Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

В ноябре 1932 г. Арно Шикеданц, бывший подчиненный Бискупского, а на тот момент глава берлинского бюро «Фёлькишер беобахтер», встретился с генералом и отправил Розенбергу сравнительно комплиментарный отзыв, который и тематически, и логически примыкает к публикуемой переписке:

«Как я уже говорил тебе по телефону, генерал направил шефу [т. е. Гитлеру. — Прим. авт.] письмо в котором указал на опасность приема в партию в высшей степени сомнительных русских элементов.

Его данные полностью сходятся с теми, что Харальд [Зиверт] передал Гессу, что вызвало в Мюнхене немалое удивление. Генерал предложил поддерживать с ним связь и назначить уполномоченного для этого. Он также попросил, не возлагать эту роль на тебя, если, конечно, ты не изменил свою позицию в русском вопросе и не отошел от идеи расчленения России, в таком случае он никого лучшего для этой роли и представить не может… Я провел с ним и с Харальдом целый вечер и рекомендовал бы поддерживать с ним связь, что нас ни к чему не обязывает»[685]

.

Содержание

Вниманию читателя предлагается 26 писем и заметок, написанных генералом Василием Бискупским и его берлинским помощником Петром Шабельским-Борком[686] между 13 января и 14 июня 1933 г. и адресованных Альфреду Розенбергу и Арно Шикеданцу.

Переписка достаточно полно выявляет личные черты характера и освещает политические воззрения Бискупского. Его последующая карьера в нацистской Германии, в первую очередь, руководство Управлением делами российской эмиграции, утвердило в общественном сознании образ человека беспринципного и готового следовать любым пожеланиям нацистов. Это является упрощением реальной картины: свои принципы у Бискупского были и несогласие с известными пунктами нацистской доктрины в отношении России он высказывал вполне определенно. Однако, в 1930–40-е гг. его влияние на нацистских лидеров, определявших восточную политику, равнялось нулю. Хотя в письмах Бискупский неоднократно декларирует свою приверженность идеям национал-социализма, он, как правило, воздерживался от громких публичных заявлений на этот счет[687]

. В то же время очевидна несомненная склонность Бискупского к политическому авантюризму, совмещенная с удивительной для боевого генерала близорукостью при выборе соратников и конфидентов.

Наряду с центральной темой публикуемая переписка освещает и другие небезынтересные сюжеты, в том числе:

— возникновение и первые шаги РОНДа — недолговечной организации российских национал-социалистов, оказавшейся не столько копией, сколько карикатурой на НСДАП;

— соперничество Бискупского в борьбе за симпатии нацистской верхушки со своим давним конкурентом — Полтавцом-Остряницей, порой принимающее анекдотические черты;

— вражда Бискупского с Русским Обще-Воинским Союзом и главой его берлинского отдела генералом А. фон Лампе[688], граничащая с клеветой и прямым доносительством, а порой и переходящая эту грань;

— старания других эмигрантских группировок, в первую очередь, младороссов, наладить контакт с нацистским руководтвом, используя Бискупского в качестве посредника.

Документы извлечены из архива Мюнхенского института современной истории[689]

. Хотя этот корпус писем, сохранившийся среди бумаг Внешнеполитического ведомства НСДАП, хорошо известен историкам[690], полностью он до сих пор не публиковался. Нельзя не отметить известную запутанность материалов: в упомянутом фонде сами письма, приложения к ним и более поздние документы изрядно перемешаны; переписка частично велась на немецком, частично на русском; отдельные письма не подписаны и не датированы, однозначная хронологическая атрибуция не всегда возможна.

Вместо эпилога

Через две недели после написания последнего публикуемого письма генерал Бискупский был арестован баварской полицией по подозрению в деятельности, направленной против государства. Обвинение не подтвердилось, через два с половиной месяца он вышел на свободу, после чего дал властям официальное обещание не заниматься в Германии никакой политической деятельностью. В 1935 г. он вступил в контакт с рейхсфюрером СС Гиммлером, предоставляя тому сведения о русской эмиграции. В мае 1936 г. он был назначен Гиммлером на пост главы Управления делами российской эмиграции и переехал из Мюнхена в Берлин. С течением времени, особенно после начала войны с СССР, он все больше отходил от дел, перекладывая текущую работу на плечи своих заместителей Таборицкого и Шабельского-Борка. Бискупский скончался в Мюнхене вскоре после окончания войны, 18 июня 1945 г. Шабельский-Борк пережил своего шефа на семь лет: он умер 18 августа 1952 г. в Буэнос-Айресе от туберкулеза.

В 1933–1934 гг. были на короткое время арестованы и многие другие герои опубликованной переписки, в том числе генерал Лампе, генерал Бермондт-Авалов, полковник Хомутов, Харальд Зиверт, Артур Бай и даже Иван Полтавец-Остряница[691]. За исключением Бермондта-Авалова, который пострадал из-за финасовых махинаций, причиной арестов были политические доносы.